Средь вычурных фраз и цветастых идей,
В войне среди глаз и в любви средь теней
И в фотосинтезе всех органических клеток.
Патентом на нейрокинетику слов
И эволюцию множеств рогов
В ненаписанных песнях уже не рождённых поэтов.
Наш храм - эшафот, наш бог – углерод,
Но только его серебро не берёт,
Из соли морской и кислотных дождей превращается в мёд.
Он где-то за светом слепящих фар,
Он с жаром уйдёт, превратившись в загар,
И в пасть бесконечно похмельных пророков вольёт перегар.
В наскальных рисунках, в порталах Ампир,
В ловкости рук и в погрешности цифр,
В чёрных пробелах когда-то полного ряда.
В сейсмических циклах и в кодах замков,
В ритмах и титрах своих и врагов,
И в откровеньи застывшего зеркала взгляда.
Наш храм - эшафот, наш бог – углерод,
Но только его серебро не берёт,
Из соли морской и кислотных дождей превращается в мёд.
Он где-то за светом слепящих фар,
Он с жаром уйдёт, превратившись в загар,
И в пасть бесконечно похмельных пророков вольёт перегар.
Наверно, я стар и, наверно, устал.
Наверно, я всё бы отдал за restart,
А лучше бы так, что бы раз и, вообще перестал.
Но, к сожаленью, таких программ нет,
Я лёгкостью знаков вольюсь в интернет,
Литературный сорняк из-под копоти лет.
Наш храм - эшафот, наш бог – углерод,
Но только его серебро не берёт,
Из соли морской и кислотных дождей превращается в мёд.
Он где-то за светом слепящих фар,
Он с болью уйдёт, превратившись в загар,
И в пасть бесконечно похмельных пророков вольёт перегар.