* * *
Н.К.
Как интермеццо от нынешних горьких годин,
Будто и нет на земле ни эдема, ни ада,
Мне предложили согреться в жаре палестин,
Глядя сюда из холодного русского града.
И отвечаю, сквозь чёрные вскользь валуны
В пенную даль, где тебя я увижу едва ли:
Чай с имбирём – это если не будет войны.
Пиво голландское проще откроешь в подвале.
Нынче не знаем, как долго протянется мор,
Сколько погибнет кругом мудрецов вдохновенных.
Кофе с корицей – вот это другой разговор.
Жаль только, пить нам приходится в разных Вселенных.
13.03.07.
Песня ёжика
Я ёжик. И сижу я тихо-тихо
Иголками во мраке шевеля.
Сегодня пусть не ждёт меня ежиха
– Сегодня страшно вертится земля.
В кромешной мгле, спокойствие тараня...
Видать, ежихе скоро быть вдовой!
Печальный дар – утешить подсознанье
Склонённой перед вечностью главой.
И воет за далёкими холмами,
Хоть за собой не ведаю вины:
Во тьме не разговаривай с волками,
Нисколько им колючки не страшны.
13.03.07.
____________________________
Источники:
1. «Погибшее дитя» Г.Гейне («Enfant perdu»).
2.Моя «Мышка»(Писанья далеки от криминала)
3.«Пантера» Рильке)
* * *
В понедельник, соответствующий второму дню
творения, когда были разделены верхние
и нижние воды и создана суша, левиты пели
Псалом 48: «Велик Г-сподь и прославляем
в городе Б-га нашего, на горе святой Его.
Прекрасна высота, радость всей земли —
гора Цион на севере города Царя великого...»
______________А.Левин. Мы построим третий храм
Как случай издевается, бездельник,
Над тем, что нам отпущено не зря!
Ты помнишь, это было в понедельник,
Второй в Сионе день календаря.
Ну что с того, что флаг ещё не поднят,
Что не открыли радостно дверей,
Что с этой автостанции не ходят
Автобусы за тридевять морей?
Пускай потом приснившимся уродам
Случайная достанется слеза,
Я шёл с тобой по по длинным переходам,
Где от витрин смыкаются глаза.
Потом опять бродил в толпе, проказя,
Прилавки пересматривал в тоске,
Где продаётся «Гамлет» в пересказе
И Диккенс на еврейском языке.
Я вёл себя задумчиво и странно
Средь бурной человеческой реки,
Всё только потому, что постоянно
Твоё дыханье слышал у щеки.
И помню как, свидетели и судьи,
Простые обитатели Земли,
На нас с тобой оглядывались люди:
«Счастливые! Они себя нашли!»
14.03.07.
20.30- 21.10 местного.
* * *
Там, на виске, любимая, поправь
Ту прядь, что сединой займётся скоро.
Мы преданы на каменную явь,
Не снившуюся жертве Командора.
И ком подушки яростно дробя,
Пока волос на ней просыплю хвою,
Я снова засыпаю без тебя,
И только наяву ты здесь со мною.
Пусть годы протекут теперь без сна,
Чтоб не терять секунд на скуку эту...
Но разве этим кончится она,
История, неведомая свету?
15.03.07.
* * *
Я не верю в упрямых, пускай им не памятен страх,
Я любую в толпе чернокнижницей славы назначу,
Но с повязкой на самых агатовых в мире глазах,
Ты идёшь по тропе, где не ждут ни судьба, ни удача.
А навстречу – то мглой занавешенный в долгом пути
Силуэт пирамид, то слова, незнакомые Богу,
И старуха с пилой не пускает солдата пройти,
На дороге стоит, опираясь косой на дорогу.
Весь в шиповнике сад. И в углу, над Стеною Потерь,
Где до чёрных бобов мы порой добираемся смело,
Я когда-то был рад, что бессмертия нет, но теперь
Ужасает меня, что когда-нибудь выйдут из тела
Все земные углы – и плоты из стеблей камыша,
Что ловили с трудом на бездонных озёрах Челека...
Возле Белой Скалы потерявшая память душа
Пролетит, но потом неизменно найдёт человека.
15.03.07.
* * *
Не мрак кошмаров, скучная игра,
Где упыри во все стучатся двери,
Я потерялся здесь позавчера,
И до сих пор не выкопал потери.
Я выходил, лианами жгутов
Мир обнимал, и смерть неслась пятами
Средь ненавистных с юности крестов,
Среди камней с чужими письменами.
Но там, где Золотой кончался век,
Под знаками «Entrez» и «Добре дошли»,
Стояла ты, мой солнечный ковчег,
В туфлях на силиконовой подошве.
И не успел сияющий опал
Твоих ресниц предутренних коснуться,
Как понял я, что начисто пропал.
И никогда отсюда не вернуться.
15.03.07.
* * *
К любимому притронувшись щекой,
От Дафниса уйти бессильна Хлоя,
Давно душе пора бы на покой,
Да что-то ей не хочется покоя.
Но тысяча находится причин
Считать, что всё размеренно и чинно:
Я твой любимый автор из мужчин,
Из авторов любимый твой мужчина.
И муза этим пламенем жива,
Пока плечо родное с нею рядом,
Мне всё равно, о чём твои слова,
Я и без них тебя читаю взглядом.
И сколь вы мне, сивиллы, ни пророчьте
Провалов, вдохновенны и лихи,
Пусть каждый день в своей обычной почте
Она откроет новые стихи!
Пусть никогда соломенной вдовою
Свою не сможет вытравить тюрьму –
Но если это будет не со мною,
Я только позавидую ему!
15.03.07.
* * *
Всё, чем стих необузданный жив мой,
От простых не свободно примет:
Надрывается женскою рифмой
Без тебя невозможный сонет.
Из грядущего близятся всходы,
Те, что вряд ли понять до конца.
За свои одинокие годы
Я не видел прекрасней лица.
И с тех пор мне настойчиво снится,
На усталой сетчатке рябя,
Эта родинка возле ключицы,
Эта родина возле тебя.
Пусть она не забудется тоже,
Если в ней ты когда-то была.
Я не знаю, какая дороже –
Та, что бросила – или взяла.
Мы когда-нибудь выставим оба
Неоплаченный счёт временам,
Где ореховый лес Арсланбоба
Не позволил увидеться нам.
Озирая тебя из пустыни,
Как горящим ослеплен кустом.
И за то, что мы встретились ныне,
Я его не забуду потом.
16.03.07.
* * *
Будильники на башнях – каторжане,
И я им не завидую ничуть,
Стареть не собираешься заране,
Но время не спешит передохнуть.
Я в жизни безымянным не был вором
И не просил поднять себя в цене,
Но двадцать пять твоих – как приговором
Моей пока не видной седине.
И не поддаться ль мрачному примеру
Ушедших в недоступное сердец:
Остановить своих созвездий сферу,
Чтобы твоих дождаться наконец...
18.03.07.
* * *
N.N.
Мюнхгаузен несётся на болиде
Сквозь огненное лет веретено:
Как, радость, я давно тебя не видел!
И ты меня не видела давно.
Мне без тебя над заревом пожара
Не снится Лисс у гавани дугой,
Я третью ночь не сплю, как у Гайдара
Не спит старик с израненной ногой.
Не покидают памяти вояки,
Что от давнишних вылечен тревог,
Судьбы непригодившиеся знаки
На лучшей из проторенных дорог.
Мы жили там, где всё осталось раньше,
Где собирали школьники грибы,
Где жаждали уборщицы реванша –
Они другой не видели судьбы.
Надежде на несбывшееся рады,
Обмануты фразёрами навек...
И падает Гаврош у баррикады,
И вылетает в космос человек,
И красный флаг по мачте кверху мчится,
И старятся в бараках сыновья,
И кажется порой, когда не спится,
Что от страны остался только я.
10 – 20.03.07.
* * *
сквозь катакомбы наощупь идя к реке там где ни разу увидеть не суждено
я о тебе рассказал бы своей руке только она не поверит мне равно
там где пожары на шахтах калечат плоть где у русалок урановые хвосты трудно расслышать о чём говорит господь даже когда он с тобою одним на ты
я озираю из загнаного угла эту планету беременную бедой там где когда-то меня одного ждала нынче мильоны их бродят кто молодой
бедные дети по африкам без лица тихо на свете как будто ушёл в расход твой непустеющий солнечный мир свинца ловит надежду порезанную в живот
эа оболочкою внутренности не рад пусть бы и в ней розоцветный горчил миндаль только тебе собирающей виноград дал бы я право на вечную непечаль
20.03.07.
* * *
Как вечер тих! Но скучно всё равно,
Лишь ангелов крыла вокруг воздеты.
Любимая, давай пойдём в кино,
Есть у меня полтинник на билеты!
Я у кассирши булку отщиплю
И у певца потрогаю гитару,
Попкорна я и правда не люблю,
Возьмём себе мороженого пару.
Мы много там увидим ерунды,
Но разве для того мы в этом зале?
И задние сладчайшие ряды
Сомкнут глаза, чтоб нам не помешали.
21.03.07.
* * *
Убогой жизнь на всей моей планете
Была без озаренья твоего,
И если б Бога не было на свете,
То мы с тобой придумали б его.
Один во тьме, я чувствую, как темя
Встречает луч, дарованный судьбой,
И взором останавливаю время,
В котором нам назначено с тобой
Не знаю, что. Обоз ещё в дороге,
Но музыка прелестная слышна,
И шапито раскидывает ноги,
Как Гулливер на празднике вина.
Навстречу мне из звёздного колодца
Плывёт лицо, каких прелестней нет,
Ещё перетерпеть с тобой придётся
Немало поношений и клевет,
Сквозь ядерную двигаясь эпоху
По зодиаку в огненной арбе...
И если я когда-нибудь издохну –
То от припадка нежности к тебе.
21.03.07.
* * *
Бог играет в лото, чтоб помалу утаивать приз,
Полюбить в шестьдесят – как счастливую вытянуть фишку,
Эти письма в ничто – неуёмного сердца каприз,
Но без них ледники отменяют твою передышку.
Пара тысяч парсек между нами, но это ль предел?
Между звёздами нет никакого, по сути, просвета,
И материя плоти сквозь лазерный смотрит прицел,
Сквозь бессонниц полёт в азиатское скудное лето.
И бродя по мирам, где грядущее станет былым,
Никогда не сотрём этих будней божественной темы,
Наша жгучая тайна известна сегодня двоим,
Перечёркнутым словом на самом краю Ойкумены.
Так пускай фантазёру потом не сносить головы –
У земного ковша пуще звёздного нет корабела.
Никогда не оставлю мечты, без которой, увы,
Безголоса душа у тобой оживлённого тела.
23.03.07.
* * *
Там, где шарманка крутится от века,
Где спозаранку хочется в утиль,
Я наблюдал, как тени человека
Из теней дня вытряхивают пыль.
Бродили там непрошенные дети
И гнила виноградная лоза,
И кучер в позолоченной карете
У тыквы пробуравливал глаза.
И я её нечаянно коснулся –
Как семечки шуршали тяжело!
И даже то, что всё-таки вернулся
Меня утешить больше не смогло.
26.03.07.
* * *
Из года в год цветистые слова…
Не помнит сердце, как не помнит тело.
______________.Анна Бесмертная.
Где в пенную грязь превращается слово,
Финалом всему,
Один человек не заметит другого
И горе тому!
Мы были свиданию каждому рады,
Законы поправ,
Была ты любовью моей и отрадой,
Отравой отрав.
Я ждал, что вернётся весна оробело,
Как в гору вода.
А если ни сердце не помнит, ни тело,
Куда с ним тогда?
А там, где ни ветер, ни звонкие ноты,
Лишь наледь да ил,
Прости, у тебя ещё будут полёты –
А я не простил.
26.03.07.
* * *
Как жизнь непритязательно-страшна
И каждый день кончается, как начат!
Меня ревнует старшая жена,
А младшая терзается и плачет.
И к маме отправляется потом,
Забрав детей, что тоже так знакомо,
Здесь, мол, гарем, а свой публичный дом
Устраивай, пожалуйста, не дома.
27.03.07.
* * *
N.N.
На этой неминуемой дороге,
Где все потом окажемся в итоге –
Сомнений человеческих предел,
Куда слабей, чем то диктуют боги...
Я оглянуться всё-таки посмел.
Трава змеиной кожею шуршит,
И Ад себе добычи новой просит.
Любимая, я знаю, как болит!
Хотя теперь тебе не больно вовсе.
Не знали боги, гадости творя,
Что нам с тобой, по правде говоря,
Последняя не тягостна преграда.
Гадюки луговой ужасен яд,
Я только за тобой спускался в ад
И для тебя покинул чрево ада.
Я был желанный пакостницам друг,
Но там, где столько прелести вокруг,
Ни с чем твоё сравнить не смел бы лоно,
Вслед за тобой скатился в эту тьму
И оглянулся только потому,
Что был слугою верным Аполлона.
Какая тьма в неведомом столетье,
И сколько берегов на этом свете,
Где человек свирепствует, спеша?
Не смог он от богов дождаться чуда,
Пусть ад не отпустил тебя оттуда –
С тобой навек бессонная душа.
И лишь теперь, когда былое ложно,
Да так, что век дороги не пройти,
Мне оглянуться в будущее можно,
Когда закрыты в прошлое пути.
Неужто зря мерещится одонье
И только там поэзия цветёт,
Где ощущаешь кожею зловонье
Стигийских заволоченных болот?
Когда другого нет у нас исхода,
Идём туда, где нечисти природа,
Но гадам неподвластна красота,
Не так ли Он, неведомое зная
За праведными душами шагая
Открыл для многих адские врата?
И пусть его, изустный этот ад,
Который так умело громоздят
Те, кто лишён души в сосуде тела,
И всё, чего назвать пока нельзя,
Из подземелий выползет, скользя,
Как та змея в траве, где ты сидела.
И после расставания опять
С тобою, обречённою страдать,
Мне всё равно, какие силы поднял,
И как бы ни отринуты слова,
Пускай плывёт по Гебру голова
До Лесбоса, где ждут её сегодня.
Но даже ей, оторванной от тела,
С отрепьями на шее и цветами,
Мерещится во тьме, какую знал,
Что возникают между берегами
Два огонька – и башенный сигнал.
27.03.07.
* * *
Опять приходит время новостей.
Наушники горят – хоть вон из дому,
Я кладбище секретов и страстей,
Доверенных, как в поезде, чужому.
Я баб случайных так по волосам
Поглаживал, что всякая бы рада...
И столько о любви услышал сам,
Что мне от них любви теперь не надо.
Иных великодушием пленив,
Капрон к своей приделаю жилетке.
А ты давно сдала меня в архив
И потому теперь не в этой клетке.
28.03.07.
* * *
Как нежен чёрный пух твоих ресниц!
Бороздок сеть – как ангельская фраза,
За частоколом времени границ
Не высмотреть. Но мне не нужно глаза.
Гадать по фотографии – тщета,
Но бархатом из утрехтского плиса
Кусок кулисы выступит с листа,
Чтоб, отодвинув плотную кулису,
Увидеть сквозь развалины судьбы
Другое, подрастающее зданье,
Где мы с тобой – единое желанье,
Две друг о друге всплывшие мольбы.
30.03.07.
* * *
"Семь дней не должна находиться
____________ закваска в домах ваших" (Шмот, 12,19).
В отчаянной борьбе за плеск кастальских струй
О Песахе забыть не смеет вдохновенье,
Любовь моя, я всё отдам за поцелуй,
Но как же быть тогда с арендой помещенья?
Пусть мой ужасен грех. Но времени свинец
В изложнице своей и грамма не уступит,
Вокруг всё больше тех, кому продашь хамец
В противовес другим, кто здесь его не купит.
Не верю тишине. Обманчивей светил
Мой долгожданный шрам от дерзостного среза,
Вериги не по мне, и дух свободен был
Всегда, пока его не тронуло железо.
И вместо сладких вин вода моя горька,
Печаль моя полна далёкостью твоею,
Я сдам своей жене продукты из ларька –
А что ещё, скажи, останется еврею?
Куда теперь идти, когда средь бела дня
Над нами повара небесные шинкарят,
Ты просто далеко, а прочие меня
Волнуют без любви, и праздника не дарят.
И скромный этот зал, под куполом гряда
Да несколько морей – удержит ли такое?
А пятый мой бокал за то, чтоб ты всегда
Любила одного – хоть он того не стоит.
30.03.07.
* * *
Нет, не тебя так пылко я люблю
______________ М.Лермонтов.
У края, где двоим ступить нельзя,
Убытком человечеству грозя,
Стою, твоя никчёмная награда.
Одну тебя так пылко я люблю,
Но молодость погибшую мою
Ты не спасёшь, хоть ей была бы рада.
И никого узреть в твоих чертах
Не удаётся. В этом-то и дело.
Нет для тебя канона. Ни удела
Не знает нежность, странная в стихах.
Мне небесами посланная манна,
Как самая сладчайшая нирвана,
И день и ночь отрадна с этих пор,
И только померещится нежданно
На улице под пьяный разговор:
«А времени всё меньше, как ни странно.»
31.03.07.
Апрельские тезисы
Воды, сады, виноградник, вода – алмаз,
Царство зверей и чудесных растений всходы,
Восемь листочков, на каждом по паре глаз –
Мой вертоград, полный яблоками и мёдом.
Можно ли с белого снова начать листа?
Только драконы назад возвращают реки.
Я не ревнив, потому что со мною та,
Чья красота не оставит теперь вовеки.
С нею отныне валандаюсь до седин,
До неизбежной последней в душе истомы:
Где ты была, когда я тосковал один
И почему не увиделись до того мы?
Жажда тебя, как антоновку черви, гложет.
Только от губ от твоих, что всегда близки,
На расстоянии вытянутой руки –
Всё, чего сердце принять никогда не сможет.
01.04.07.
* * *
Рождённым под планетою чужою
Вовек упасть не можно в забытьё.
Не знает одиночество покоя,
Пока не натолкнётся на твоё.
И шубою одной укрывшись куньей
От холода вселенского и зла,
Они бредут в серебряном подлунье,
И больше им не надобно тепла.
01.04.07.
* * *
Воинство ангелов бьёт челом
Сквозь облака – и ложится в море,
Я не посмею сказать: Шалом!
Той, что сегодня в другом просторе.
Времени отблески вдалеке –
Точно фон Крупповых пушек жёрла,
Видеть кольцо на твоей руке –
Будто удавку держать у горла.
Бедное воинство. Для чего
Столько хлопот учинять с порога?
Нет предводителя у него,
Кроме восставшего против Бога.
02.04.07.
* * *
Сквозь сон и дрожь косматого тирана
Упрямые пульсируют круги:
Хрустальный дождь из вражеского стана,
Где ты в плену – но попраны враги.
И в волости бесчестья и позора
Восторженную слышу тишину:
От твоего пленительного взора
Циклоны превращаются в весну.
И участь недосказанная вдовья –
Как метранпажем списанный тираж,
И чёрного касается межбровья
Любимых губ нечаянная блажь.
02.04.07.
* * *
Превратное понятие о чести
_____________подало повод к поединкам. В.И.Даль.
Как в нечаянной страшной игре,
Чьё нащупывал дно я,
Я уселся за стол в октябре
И поднялся весною,
С переливами тесно знаком,
С этой песнею вольной –
Но очнулся уже стариком
За чернильницей школьной.
Не ходил я ни строить, ни месть
Лихорадками буден,
За ненужную ратовал честь,
Потому и подсуден,
Хоть немало побил воронья
Под капели стаккато...
Да и честь-то была не моя,
А случайная чья-то.
03.04.07.
* * *
В саду замысловатые дорожки
Блаженную запутают мечту.
У месяца серебряные рожки,
Но что-то плохо видно высоту.
Пусть эту угасания нирвану
Случайный соглядатай не спугнёт,
Всё то, что о тебе писать не стану,
Нечаянно из полночи взойдёт.
И силы зла, рассекшие аллею,
На части первозданные кроши,
Чтоб ты была единственной моею
Надеждой на бессмертие души.
03.04.07.
* * *
Как времена блаженные близки,
Когда любой вопрос заране ясен
И хорошо протёртые очки
Опять дают понять, что мир прекрасен.
Он так же полон света и огня,
Любви и благ, искусства и науки,
Но бабушкиных сказок от меня
Пытливые навряд дождутся внуки.
03.04.07.
* * *
В.
Из сумрачного я собрался леса
Туда, где торжествуют холода,
Но по дороге встретилась Принцесса,
И передумал двигаться туда.
Суровый Дант, вдыхая полной грудью,
Дорогу у Вергилия спросил,
А я стою, как рыцарь на распутье –
И к ней нельзя, и дальше нету сил.
03.04.07.
Эпитафия
Время ль выдалось нынче такое
Или сам от земного устал,
Ты для вечного сдался покоя,
И не нужен тебе пьедестал.
Как последняя в жизни игрушка –
В небо светлый отчаянный взгляд,
Над гнездом пролетает кукушка:
«Шестьдесят, шестьдесят, шестьдесят.»
03.04.07.
* * *
Б.О.
Заря близка, но что-то снова близится,
Что свету не обязано пока.
Давно устала кисть у живописца,
Но продолжает двигаться рука.
Вокруг весна поруганная бьётся,
И коршуны мешают рифмовать.
Я не рисуюсь. Может быть, зачтётся
И то, что не умею рисовать...
03.04.07.
* * *
Пусть имена не сразу повторятся,
И глаз таких не видел прежде я,
На старом фото девять на двенадцать –
Любовь непозабытая моя,
Её улыбка в бархатном пейзаже,
Как воздух над отрогами, чиста,
Она в тебе мерещится, всё та же,
И думаю, что это неспроста.
Она прощаться вовсе не хотела,
Но будто уходила от меня,
И вот, нашла себе другое тело,
Мою любовь по-прежнему храня.
04.04.07.
Предчувствие негражданской
Далеки от родных берегов, кто в кипе, кто в берете,
Не считавшие сроду врагов, Авраамовы дети,
Где пустыня с одной стороны, а на западе – море,
Кровожадной эпохи сыны салютуют Авроре.
По утрам разбудить мастера, соловьиные трели
Здесь, где вывески прятать пора от весенней капели,
Впрочем, это я так, для словца, чтобы с пылу и с жару
Не пугать нашим зноем певца, что роняет гитару.
Индульгенцию взять с потолка, отсидеться в колодце,
Не получится. Песня легка, да не нами поётся.
Сколько пройдено с веком хвороб – ни мечты, ни любови,
Ничего я не тратил взахлёб, кроме собственной крови,
И взираешь на белый билет налитыми глазами:
То ли будет война, то ли нет, то ли вовсе не с нами,
Неужели не хватит смертей бесноватым тиранам?
У Фортуны немало затей в рукаве её драном.
А пока – коль не слышала ты, сообщаю известья:
По заливам гуляют флоты, обречённые мести,
Миннезингеры пьют молоко, ретрончады слагая…
Хорошо, что ты так далеко от меня, дорогая!
04.04.07.
* * *
Исайя 27, 13
"В будущем году в Иерусалиме".
____________(Слова, завершающие Йом Кипур).
Там, где память о несбыточном жива,
Где от голода ленивый не умрёт,
Воскресенье достаёт из рукава
Нищих братьев – и пускает их в полёт.
Что ж ты, дед, опять втихую да молчком
Мне являешься, как призрак пустоты?
Я работаю теперь гробовщиком
У твоей реализованной мечты.
Жаль, теперь твоей могилы не найду,
Да и прежде было мне не суждено.
Разве – встретимся в каком-нибудь году
Там, где предками обещано давно.
08.04.07.
Пасхальная сказка любимой
Над ручейка пленительными струями,
Усердия и тщания полна,
Принцесса лечит Ганса поцелуями,
А он не поправляется, шпана!
Счастливый шанс к судьбине приноравливать –
Не всякий это разумом поймёт.
Несчастный Ганс, не вздумай выздоравливать,
Когда ты не последний идиот!
08.04.07.
* * *
Земли истомленные странники,
В бетонных росшие стенах,
Весны случайные избранники,
Живём, как в разных временах.
Как из темницы омерзительной,
Где, сколько надобно, старей,
Я выхожу, и глаз стремительный
Косится вправо от дверей.
Тоски свидетели суровые,
Что столько разного таят,
Пустые ящики почтовые
У дома блоками стоят.
Им не грозят болезни тронные,
Я точно знаю, почему…
А ты мне пишешь электронные
Посланья, чуждые уму.
08.04.07.
* * *
Необратимы праздники и даты,
Про дважды в реку верится с трудом,
Но всё, чего успеть не мог когда-то,
Сумеет время выправить потом.
Так под асфальтом нынешнего Рима
Целёхонький откроется скелет...
Желанье быть с тобой неисцелимо
По крайней мере два десятка лет.
08.04.07.
* * *
Человек – нечаянная малость,
Пыльная соломинка в стогу,
Не сиделось мне, не отдыхалось
На родном далёком берегу.
Занесло негаданно-нежданно,
Сам не понимаю, для чего,
Час отсюда лёту до Ирана,
Три часа – до дома твоего.
Но по соловьиному эфиру,
Презирая бренности клеймо,
Полминуты движется по миру
Самое длиннющее письмо,
Где над бестолковою судьбою
Беркуты неспешный чертят круг...
Дай же обменяемся с тобою
Тенями, обнявшимися вдруг.
09.04.07.
* * *
Пока для путника пугливого
Лампады теплятся во мгле
Я знаю: Бога справедливого
Ни в небе нет, ни на земле.
Своей испытанной дорогою,
Куда меня ни брахмапутрь,
Меж церковью и синагогою
Хожу, заглядывая внутрь.
Я скромной верности отечеству
Из ложных связок не менял,
Но голос крови человечеству
Слышней сквозь ядерный кимвал.
И на какое б расстояние
Нас ни забросило – не плачь:
Еврейство – это состояние,
Не растеряй его, богач.
11.04.07.
* * *
Поддавшись необузданной мечте
В полночный час безмолвного протеста,
Я свирепел в холодной духоте,
Где не было для нас иного места.
И этот сон колотится во мне
Все эти дни своей печалью тяжкой:
Как я тебя погладил по спине,
Едва прикрытой тонкою рубашкой.
Любую увести способен речь,
Туда, где от невзгод оставлю тень я,
Я всё могу. Лишь нежность этих плеч
По-прежнему не знает выраженья.
11.04.07.
День космонавтики
Я знаю, что чудес на свете нет,
Но в том ли нашей искренности сила?
Ты родилась спустя десяток лет,
А мне тогда уже двенадцать было.
В такую ночь апрельскую не спят
Те, кто одной тревожится заботой.
Паршивенький испанский шоколад,
Стакан воды – и ты на крупном фото,
Которое разглядывал не раз,
Пока заснуть пытается сознанье,
Стеклянная поверхность – точно глаз
Внутри меня. Беда моя и знанье
Грядущего, где нам не обещал
Ещё никто ни встречи, ни разлуки.
А ты мне говоришь: «Не верь науке,
Волшебный открывающей кристалл».
12.04.07.
* * *
Весна ещё не выставила грома,
И эта ночь, как прежде, холодна,
Ни паспорта не просит, ни диплома
Великая еврейская стена.
Временщики и времени, и места,
Успевшие к шестидесяти, мы,
Ещё не прокричавшие протеста
По поводу грядущей вскоре тьмы,
Всё не спешим прощаться с тополями,
Готовить эпитафии друзьям...
А время измывается над нами,
Цепом стуча по нашим хрусталям
С живой водой. С твоим негромким соло,
С улыбкою, какой не знал пока,
И никакая жизненная школа
Ничуть не просветляет дурака.
Я прожил век. Не весь, но половину
Без переправ – туда, где без весла
Сидит Харон, почёсывая спину,
Распахивает ласточка крыла,
И только в ней – кудеснице весенней
Прочертятся последние слова
С надеждою моей на воскресенье –
Чтоб вновь твои увидеть кружева.
13.94.07.
* * *
Ко Дню Катастрофы,
_________________Йом Ха-Шоа, 15.04.07.
Ни каяться, ни плакать, ни отцов
Клясть за судьбу, что так играла нами.
Я протокол сионских мудрецов,
Исчерканный чужими письменами.
Как аккуратны вы и веселы,
Заморской приготовленные свинке,
Подонками накрытые столы,
Что тянут забулдыгу на поминки*.
Фашистский бесноватый разнобой,
Как слабоумной памяти утрата,
И две минуты траура под вой
Сирен – несоразмерная расплата.
И места подходящим нет словам,
Каких в любом тезаурусе мало…
Но даже за неё платить не вам,
Поскольку вас она не задевала.
____________________
* – Прим. См. недавнюю историю
с «Шульхан Арух».
13.04.07.