Ночь близилась к закату фонарей,
постель всё больше смятой становилась,
но рядом никого и силясь
себя не трогать, словно Бриарей,
я сотни рук заламывал - их хруст
был чужд мне, будто фрагментарен
я становился. Паре
моих ладоней мир казался - пуст...
вокруг обмякшей плоти, что без сна
и мягкого пушистого под боком
измучено. И светом одиноким
к утру я наполняюсь, но тесна
душе моей гнилая оболочка,
она стремится вытоптать нутро.
"Ты топчешь - я не сплю, перо
доламываю". Надо ставить точку.