Ты летишь во тьме кромешной
Лишь привычная тоска
Освещает путь твой грешный
Да приборная доска.
По заоблачной брусчатке
Ты печатаешь шаги,
Уперев свои перчатки
В чумовые рычаги -
То ли ангел, то ли птица,
То ли, черт тебя дери,
Золотая колесница
С теплым светом изнутри.
Я, застыв в нелепой стойке,
В небо голову задрав,
Оболванен высотою
Как жираф.
И когда я от удушья
Поминаю твою мать,
Напускного равнодушья
Впрямь тебе не занимать.
Все, что в детстве недодали,
Ты привносишь в сей заплыв,
Нажимая на педали
И поводья отпустив.
Ты глядишь в свои приборы
Как на новенький забор.
Осциллограф отражает
Твой прилизанный пробор.
К этой нежности пастельной,
Так присущей небесам,
Ты прилип как клоп постельный
К телесам.
До второго на недельку
Чтобы справиться с тоской,
Ты летаешь трезвый в стельку
И как стеклышко бухой
В концентрическом пареньи
Опереньем шевеля,
Распыляя удобренья
На притихшие поля.
Но размазанной соплёю
Вырываясь из сопла,
Между небом и землею
Распадается хула.
В небе тает кукурузник
Многоточьем за строкой.
Я меняю свой подгузник
На сухой.