однажды десять негритят пошли на шук-а-кармель
интригой зиждется сюжет и в воздухе хамсин
один из них до самых пят был преисполнен кармы
второй черней своих манжет хотел поесть самсы
был третий в чем-то депутат с неистовым акцентом
четвертый рослый и тупой искал апофеоз
шестой и пятый невпопад повязаны плацентой
седьмой с утра ушел в запой храни его христос
восьмой девятый и десятый выглядели худо
и смысла нет рядить о них в промежности стиха
вот так шутя и голося пришли они паскуды
в своих потребностях земных туда где требуха
по самой мизерной цене а индюшачьи ноги
лежат вразвалку меж столов блестя и ворожа
кричали кормчие в окне ты уплатил налоги
и шли хозяева стволов по лезвию ножа
евангелист иван петров и брат его миколка
не то чтоб в тему а затем чтоб всуе помянуть
мигали кучеру хитро и словно на иголках
вертели тайного рантье и начинали путь
невдалеке от дальняка прекрасное далёко
струилось корчилось а там где шолохов стоял
суровым рыком сквозняка заклинивало око
и предлагалось всем ментам надраивать причал
андрей андреевич страдал неведомой цингою
семен семеныч прозябал в подзорную трубу
под кроной дерева сандал кричал ямщик я гойя
и призывал девятый вал и жадно грыз губу
не в силах вынести позор обрушилась эпоха
лежал в аптечке сульфазин и галоперидол
и матерился доризо на выдохе и вдохе
и шевелился баргузин и задирал подол