Когда сквозь поры,
которыми дышит небо,
полилась вода,
и в наушниках облаков
зазвучал тяжелый рок грозы.
Когда бескровные прожилки сухих листьев
стали неуклонно рассыпаться
под ударами свинцовых капель.
Когда дождь лил на кристально равнодушные оконные стекла,
и они лживо плакали.
Когда плотоядные губы балконов
выплевывали изжеванных людей,
а бог катался на красной деревянной лошадке
с истершейся по бокам краской.
Тогда,
в этот странный,
выкорчеванный из времени день,
я вышел из вогнутого в выпуклое пространство
и ножницами шагов
взрезая крепдешин Вселенной
побрел к озерам черных дыр рыбачить,
достал выструганную из Древа Жизни удочку,
леску из хвоста кометы Галлея,
крючком нацепил якорь «Титаника»
и насадил на него
извивающийся белым червем солнечный луч,
достав его из ржавой консервной банки
сел на краю и свесил ноги над Вечностью,
в которую с моих подошв
капала мутно-серая влага асфальта.
Так я сидел миллион лет
и тридцать четыре минуты,
выловив за это время
ржавый топор Раскольникова,
ведро ярко-желтой краски,
отсыревший кусок Китайской стены
и сломанный веком-волкодавом
человеческий позвоночник.