Дрожит от ярости оболганный поток
Влюблённых сумасшествий и реинкарнаций:
Доверия интимности опущенный исток
ОпОшлен грязным илом ламентаций -
Беспочвенных, измазанных тоской
И болью груза прожитых ошибок -
Не поняла, Волхова, КТО перед Тобой -
Доверчив, изуродован и гибок
До саморазрушения... Но что
Обиженной такими же Земными,
Как и сама, любви росистое манто,
И хрупкой сущности неискушённый иней?
О чём тут речь?! Ведь невозможно распознать
Шампанского букет, привыкнув к вкусу водки,
И плач виолончели - не под стать
Проржавленному скрежету лебёдки...
Новорождающегося - в кромешный Ад
Буксующих претензий и амбиций
Низвергла Нетактичность... Наугад
Бредёт в стыде плебеевском - Патриций.
Бездарно: антикварности манер
(Своих) не распознал романсов Декоратор
В мирке, где Кумушки любви его размер
Рифмуют с словом "фаллоимитатор"...
Так подведём итог исканий Донкихота:
Вновь водворён туда, где грезил "Был", но Небыл.
Рукою "любящей" раздавлены порханья Идиота:
Сталь мёртвых глаз двоит отравленное Небо...
Ремарка для поклонников Прекрасной Дамы:
Она отсутствует. Пал занавес. Концовка драмы.