Помню дом на Садовой с его коммунальными кухнями,
Потолок, уходящий к неведомым горним мирам,
Помню тусклую лампочку, вскладчину купленную,
Коридор, где копился годами нетронутый хлам.
Помню чад керогазов и яростный спор из-за форточки –
Кто позволил открыть и устроить кошмарный сквозняк?!
А вот эта – подумаешь тоже – напялила кофточку,
Ишь, из грязи да в князи, а ей подавай особняк!
Повстречавшись у входа, глазами друг с другом буровились
Или нос воротили, не видя друг друга в упор.
Только – интеллигенты! – те даже здоровались,
За глаза вызывая, конечно, всеобщий укор.
И меня там шпыняли упреками в интеллигентности,
Не скажу, чтоб вполне справедливо, – да Бог им судья!
Сколько лет пролетело, какие трясли турбулентности,
Где тот дом на Садовой - наивная юность моя?
Память – вспышка: мгновение – кадр экспонированный,
Пожелтевший от времени, спит меж альбомных страниц.
Тот же дом на Садовой, давно уже перепланированный,
Перепроданный, пере… как прибывший из-за границ!
О его коммуналках теперь вспоминается с нежностью,
Да и сам я не тот – не поедешь по времени вспять.
Нынче кто-то бы мог упрекнуть меня интеллигентностью,
Только некому в этом сегодня меня упрекать…