Ночь… Холод… Ветер тихо шумел в вышине, качая ветви столетних елей. С небес падали крупные хлопья белоснежного снега, кружась в странном вальсе под мелодию, которую могли слышать лишь они. Их танец был прост, незамысловат, но так притягивал, манил… Каждая снежинка опускающаяся на мое лицо, начинала таять, оставляя холодный поцелуй. Холодно… Глаза сами собой закрываются… Вот уже покалывание в замерзших руках не так ощутимо… Холодно... Но я должна идти, мой отдых на снегу слишком затягивается и может закончиться сном… вечным сном. Преодолев боль, я поднялась. В голове сразу зашумело, но я знала, надо идти. Справившись с головокружением, прижав руку к разорванному боку я почувствовала, как ткань полностью промокла моей собственной кровью… Теряя кровь я шла по замерзшему лесу, воздух как будто звенел от мороза. Но я шла, я не знала куда иду, но чувствовала, что долго это не продлиться, еще одно падение и я уже не встану…
Ветер усилился, и снег, до этого тихо кружащийся в воздухе вдруг прекратился. Как будто радуясь этому, ветер свистел, гоняя над снежной поверхностью острые льдинки, которые впивались в незащищенную кожу лица и рук. Постепенно спокойный зимний лес, мерцающий под лунным светом сотней разноцветных искорок словно серебром, превратился в ледяной ад.
Иди было все трудней, ветер бросал мне в лицо снег, каждый шаг отдавался болью в боку и головокружением. Я упала… Упала лицом в снег. Из последних сил мне удалось перевернуться на спину. Лицо обжигал холод, снег уже не таял когда соприкасался с моей кожей. Я смотрела в черное небо, слегка прикрытое от моего взора деревьями. Неужели это все? Кажется, я засыпаю… Наверно это к лучшему, просто уснуть и видеть сны. Уже вроде и не так холодно… Я наверно смогла бы идти, но я только начала согревать… Я полежу еще…
Хруст снега сообщил мне, что кто-то пришел по мою душу. С трудом я повернула голову и почувствовала, как кровь застывает, а сердце начинает стучать быстрее, пытаясь вырваться из плена грудной клетки… Там, между деревьями, сверкая желтыми глазами, на меня смотрел волк. Мой затуманенный разум пытался найти выход, но тщетно… Зверь заметил меня, он чувствовал запах крови и уже ни что не могло его остановить… Я ждала затаив дыхание, когда он вонзит в меня свои острые клыки… Почему мне просто не уснуть? Я не хочу больше боли… Я закрыла глаза, понимая, что уже ничего не сделать, хруст снега сообщил мне о приближение моей смерти…
Тепло… странно, но я чувствую тепло. Капельки воды, прочертили на моих щеках две тонкие полоски. Слезы. Я плачу. С трудом разомкнув глаза я в начале ничего не увидела, кроме тьмы, сгущающейся вокруг. Что-то мягкое, теплое и тяжелое укрывало меня. Я присмотрелась и сердце мое забилось от страха. Положив голову мне на грудь тихо спал тот самый волк. Я посмотрела вверх, над головой была земляная насыпь и я поняла, что нахожусь в берлоги этого зверя.
Я лежала тихо, боясь пошевелиться. В голове шумело, все же крови я потеряла не мало, и мне было страшно. Умереть, замерзнув где-то в лесу, и быть там съеденной зверем, это одно. Но находясь в здравом уме и быть растерзанным хищником… Такой конец меня совсем не радовал.
Вдруг у противоположной стены, что-то зашевелилось, я напрягла зрение и заметила два маленьких комочка, тихо копошащихся в темноте. Я поняла, что это волчата, тихо, чтоб не потревожить сон своего надсмотрщика я протянула к ним руку. Такие теплые и пушистые, маленькие, беззащитные существа… Я гладила их, а они тихо пищали и требовали все больше и больше ласки и внимания, сражаясь между собой за право получить почесывание за ухом.
Я заигралась с ними и когда случайно бросила взгляд на матерого хищника, то увидела, как зверь следит за мной, желтыми немигающими глазами. В них было столько понимания, что я сразу успокоилась, кажется, только что я спасла свою жизнь…
Волк встал со своего места и подошел к волчатам, те сразу притихли. Только сейчас я поняла, что передо мной не волк, а волчица. Она обнюхала своих детей и направилась к выходу, оставляя меня со своим потомством.
Оставшись со мной наедине, малыши затеяли какую-то свою игру. А я тихо лежала и наблюдала за ними. Кажется, я приходила в себя и, тут наконец я поняла, надо отсюда бежать, ведь не ясно как все обернется. Попытавшись приподняться, я рухнула обратно на спину, боль в боку была жуткой, нестерпимой… Видать я завыла так громко, что перепугала волчат, по крайней мере они притихли. Я лежала, закрыв глаза, смотря в темноту закрытых век, и видела расплывающиеся красные круги. Вдруг что-то теплое и шершавое прикоснулась к моей щеке. Почувствовав мою боль один из волчат попытался утешить меня? Или просто забота о раненом «собрате»? Что это?
Я тяжело дышала, приходя потихоньку в себя, как со стороны входа раздалось тихое рычание, я приподнялась, в надежде увидеть свою старую знакомую, но вместо этого в проеме стоял большой, черный зверь, щенок который сидел все это время в углу бросился на него, но был отброшен к стенке берлоги, ударился о нее, взвизгнул и больше не двигался. Я прижала к себе второго, надеясь спасти хоть его. Зверь приготовился к прыжку, я зажмурилась, прижимая к себе мягкий живой комочек. У входа послышался вой, рычание, потом борьба… Я сидела, скованная страхом. В руках дрожал волчонок. Я чувствовала как испуганно бьется его сердце… Вскоре шум на улице затих… Кое как, ползком я добралась к выходу и мне предстала ужасная картина. Волчица с разорванным боком, лежала, вцепившись смертельной хваткой в шею черного гиганта. Я подползла к животному, рана ее была смертельной, и я бы не смогла помочь ей. Волчонок выбрался из-под моей опеки и беспомощно тыкался в морду матери, та смотрела на меня и мне казалось, что из глаз этого сильного животного сейчас польются слезы. И еще в ее глазах читалась тоска и просьба, даже не просьба, а мольба защитить ее сына…
Я молча взяла вырывающегося и скулящего волчонка, прижала к себе. Он уткнулся холодным носом в мою руку и тихо скулил. А я смотрела, как стекленеют глаза умирающего зверя. Когда в них не осталось ничего живого, я отвернулась, не в силах сдерживать слез, и не заметила, как где-то в глубине глаз навсегда застыл образ девушки и волчонка. Двух братьев по единой крови, по одной смерти связавших их навсегда…