Роскошь праведных светил, праведных дерев
Нагружала образность раскосой атмосферы,
Наряжала небо желтизной зыбучести холеры,
Благовонной зеленью опарышей сопрев.
По отросткам райской поросли вздуваясь, инкубируя,
Выделял опарыш каждый самородный виноградный плод.
Комары священные, священным хоботочком оперируя,
Выгрызали бражного запрета бриллиантовую плоть.
Райский, дребезжащий рваной арфой, рой
Мрачной радугой переливается, играет
В ультрафиолете и корёжится корой
Под градацией ржавеющего в небе рая.
Сирости громадной, любвеобильности вселенской, –
Господи во фраке, – манекен преосвященский,
Выспрен грубостью непогрешимой, полон,
Вырван поджелудочной струёй, упругой, голой –
Вырван человечеством в голубоватый унитаз,
Он, разверзся блеском чресл обетованных,
Призывая ангельски роящийся вокруг экстаз,
И отдался воинству детёнышей желанных.
Дрожь обуревает каждый влажный хоботок –
Глав адамовых щебечут челюсти гнилые –
Впрыснут внутричресельно Эдема сладкий сок:
Первородный кайф – блуждания земные.