думать о тебе по ошибке ли, по привычке -
вот и все атрибуты седьмого года, холодного мая:
все разбились на пары, а я - я даже позвонить тебе не могу!
беспрестанно путаюсь в бухгалтерии, складывая навычет
врезки: "с трех до пяти" и "с одиннадцати до двух",
это так скучно, но я конечно же все понимаю.
ты не укладываешься в стихи, приходится думать о тебе прозой:
в каждом сюжете обязателен фактор времени,
опасная доля риска и общетрагический профиль.
и, хотя веллер говорит, что трагедия - подобие Розы
Ветров, поезда движутся навстречу друг другу, но в противоположных направлениях,
я с ним не согласна - из упрямства и нежелания разводить философию.
на практике все выглядит иначе - да здравствуют эмпирика и повсеместный материализм,
маркс, энгельс, трудовое красное знамя - я готова молиться кому угодно.
толку все равно будет ровно столько, сколько ангелов помещается на конце иглы.
ты говоришь мне: бросай, бросай все это к какой-то там матери,
я соглашаюсь только потому, что без тебя было бы слишком холодно.
мы - встречные поезда из школьных задачек, чьи начальные условия не равны,
а ответы можно узнать, если заглянуть на последнюю страницу учебника -
я всегда так делала, впрочем, это не приносило облегчения,
потому что задачу все равно приходилось решать.
"и вот ты проходишь путь, конец которого - секрет ни для кого",
а потом ужасно хочется в санаторий для успокоения и лечения,
куда-нибудь в горы. Доктор, сколько клинических стадий в этот раз пережила моя душа?
///строчка становится длинной - и это у нас надолго:
money, стихи в мае, никто никого не обманет, потом отродясь не вспомню,
как ходила по дому в твоих вещах.
все, что ты говоришь мне - переведу в доллары -
очень надежный способ хранить печаль///