Оврагом, перелеском,
на раненную ногу припадая,
он уходил,
на белом полотне
свой след кровавый оставляя.
Скуля в себя,
ведь не пристало волку стонать,
сжимая челюсти, ломая наст ледовый,
хотел он жить, не погибать!
Как был бы рад сейчас не силы рвать,
а просто порезвиться,
и легкие глушить не бегом,
и не за жизнь с судьбою биться,
бежать не от собак,
не слышать жесткий гон!
И не с охотником играть,
не пожалевшего патрон!
Но вынужден, зализывая на ходу
сочащуюся кровь с подстреленной ноги,
запутывать следы, чтоб не достали,
азартом заведённые враги!
Собачий лай
безжалостной,
по следу настигающей охоты,
и хрип из глотки сбитого дыхания,
до рвоты!
Терпя пургу
и содранные лапы, и ходуном ходящие бока,
он знал,что он уйдет, его здесь поле,
но пока,
собрав в клубок все силы и терпенье,
он рвал себя, живя надеждою
на мщение!
Враги отстанут, раны заживут,
он отлежится
в этот раз уйдя от боя,
но пусть они запомнят
и замрут
от полуночного и настигающего воя!