Осенний холодный ветер гонял опавшие листья, собирал их в небольшие клубки и бросал под ноги прохожим. Иногда приметив, какого-нибудь хмурого дядю в пальто, он налетал и начинал играть с ним, раздувать полы пальто, пытался закружить его. С зазевавшихся барышень он срывал шляпки, предлагая поиграть в догонялки. Веда любила такою погоду, ее ветер никогда не трогал, как будто знал, что она не просто так сидит здесь в парке, перед холстом. Он никогда не пытался опрокинуть холст, забросать свежий рисунок листвой, наоборот, он как ласковый зверек ластился к ней, как влюбленный нежно поглаживал волосы, рассказывал истории только для них двоих, делился тайнами.
Вот и сегодня ветер обратил ее внимание на молодого человека, он шел, смотря перед собой, но ничего не видел. Его глаза были пусты. «Непорядок» - подумала Веда: «Надо его нарисовать». Она тут же взяла кисть и приступила к работе. С виду Веде было лет восемнадцать, ее русые волосы свободно ниспадали на спину, светлые глаза цепко следили за объектом своего творчества, но, в отличие от окружающих, она видела молодого человека чуточку по-другому. И вот на холсте появился этот парень, держа за руку девушку, которая постоянно гуляла в парке со своей собачкой. Они оба выглядели счастливыми. Веда прекрасно знала, что и недели не пройдет и она увидеть эту парочку здесь, в парке и у них будет все хорошо. Улыбаясь своим мыслям, она вспоминала все свои картины, ее память заботливо хранила образы людей, которым помог ее талант.
Рисовать Веда начала с двенадцати лет и уже через полгода ее картины окружающие называли живыми. Вскоре она узнала о том, что все то, что она рисует, обязательно сбывается, принося нарисованным счастье, и с тех пор она каждый день приходила в парк и рисовала. Нарисованные картины долго у нее не задерживались, чаще всего они попадали в руки тех, кто был на них изображен. Люди, нашедшие свое счастье часто обращали внимание на девушку сидящую перед холстом и что-то рисующую. Они подходили и спрашивали, может ли она нарисовать их портрет, а вместо этого Веда извлекала уже готовую картину и протягивала спрашивавшему. Никто не отказывался от ее картин, благодарил юную художницу. Плату за картины она никогда не называла, но все оплачивали ее работу щедро и долго благодарили. Веда тратила полученные деньги на материалы, краску, чистые холсты, считая, что заработанные таким образом деньги должны идти на продолжение ее работы.
Каждый когда-либо увиденный человек западал ей в память и когда наступал момент, Веда знала, его надо нарисовать и тут же бралась за кисть. Только одно не давало ей покоя, каждый вечер в парке появлялся парень лет девятнадцати, он молча стоял и наблюдал за Ведой, его грустные светлые глаза следили за каждым ее движением и заставляли ее маленькое сердце трепетать. Она не испытывала никогда ничего подобного, хотелось нарисовать его, но она не знала как. По ночам, когда девушка оставалась одна, ей каждую ночь снились эти глаза, а на утро подушка была мокрая от слез.
Вот и сегодня он пришел в парк, стоял и смотрел. И тут Веда поняла, чего она хочет. Взяв кисть дрожащей рукой, она нарисовала юношу и рядом нарисовала себя. Себя она рисовала осторожно, боясь ошибиться, так как когда она узнала о своем даре, чтобы не было желания использовать его только для себя, девушка отказалась от зеркал. Лишь мельком увиденное отражение в витрине какого ни будь магазина, давало ей смутное представление о ее внешности. И вот, когда уже все было закончено, и девушка привычно ставила автограф в правом нижнем углу картины, она услышала тихий голос.
- Извини что отвлекаю, но… я давно наблюдаю за тобой… - Веда подняла глаза и столкнулась со взглядом парня, она почувствовала что тонет в его глазах.
С того вечера жизнь Веды кардинально изменилась, она приходила в парк не ради того, чтобы рисовать, а чтобы дождаться вечера и встретить его. Позволить ему помочь ей собраться и проводить до дома, по пути держать за руку и чувствовать себя самой счастливой, а у самого подъезда получить как награду за ожидание нежный поцелуй.
Так прошла неделя, друга. Картины Веды изменились, она стала невнимательной. Однажды, увидев грустного человека, она нарисовала его сидящим, а напротив девушку, улыбающуюся ему. Но Веда допустила ошибку, лицо этого мужчины она оставила прежним, трагически печальным. Через несколько дней Веда узнала из газет, что его сбила машина, и он попал в больницу, лечащим врачом была та самая женщина, но даже она с ее мастерством не смогла спасти его. Просмотрев все свои картины за последние дни, Веда ужаснулась, что же она наделала… люди, которых она рисовала, не обретали больше счастья, их поджидало страдание и боль, а зачастую смерть.
Потрясенная своим открытием, Веда не дождалась вечера, начала собираться домой раньше. Выйдя из парка, она медленно пошла домой, на перекрестке дождалась зеленого и начала переходить, как ей на встречу шли двое рабочих, неся в руках большое зеркало. Она увидела свое изображение и застыла как вкопанная, в зеркале отражалась не девушка лет восемнадцати, а надгробная плита. Из ступора Веду вывел лишь визг тормозов, водитель заметил застывшую девушку слишком поздно…
Картины разлетелись по всей дороги, осенний ветер подхватил одну из них, на которой был изображен парень лет девятнадцати с девушкой, улыбающиеся друг другу и такие счастливые. Он нес эту картину, зная кому отдаст ее… В этот вечер пошел сильный дождь, небо плакало, а ветер завывал так, как будто это был человек потерявший самое дорогое в своей жизни… Казалось он шептал одну и туже фразу: «Судьба должна быть беспристрастной»…