Мы сыграли с тобой не мало спектаклей,
Мы прожили с тобой не мало ролей.
Только ты хоть бы раз возвратился с антракта,
Только я торопилась, играла быстрей.
Наше творчество было и жалко, и глупо.
И все время казался фальшивым конец.
Ты метался по сцене, прикладывал руки
К пересохшему рту, признавал, что подлец.
Только день ото дня не менялся сценарий.
Режиссура ни к черту, но дело не в том.
Я рыдала, страдала, но в зрительном зале
Говорили, болели о тебе об одном.
Я со сцены сбегала за кулисы, во мрак,
Сотый раз обещая покончить с игрой.
Но от Бога тебе достался талант,
Ты - актер-драматист, ты тянул за собой.
И опять, выходя на подмостки театра,
Я гляжу прямо в зал, он как будто пустой.
Мое сердце не бьется, не пульсирует тактом.
Мне мучительно больно играть вновь с тобой.
Для тебя - это сладкие муки любви.
И на сцене ты высосал всю мою кровь,
В сотый раз повторяя: « Играя, живи!»
В сотый раз вопрошаю: «И это любовь?!»
Ты измучил меня, я пустая, немая,
Но стою я на сцене, и зрители ждут.
«Я подлец, я исправлюсь, прости, умоляю...»
Все смеются, ведь знают, что я все прощу.
Нет! Довольно! Мне все здесь приелось.
Я со сцены бегу не во мрак, а в фойе.
А оттуда на волю. Да здравствует смелость!
Ты – по жизни актер, ну а я человек!