В басне о подвздошной пасти
Кривлялись помойки амбалы.
Курносые клячи, верные прачкам,
изгибаясь
средь островков
разбитых телег и убитых наркомов,
на корме
ликовали под аплодисменты в антрактах.
Табакерку уминая,
в позолоте усеянном камбузе заседают,
велят умилять раскалённые штампы.
Карта истрёпана язвами, держится
вонзёнными кольями, изнемогая под
ожогами папирос.
Отрешенно зияет в могучей стене, не колышется.
Камзол на распашку, в правой кисте
жезл нежится, собачка браунинга
холодом отдаёт. Радостью
объят кровопийца-товарищ,
ствол, не остывши
снова готов рубить, гадить…
тех патронов,
сумевших отвергнуть челядь, чьи
умы забродили идеей зародыша
красных потаскух.
Рдеющим за справедливость,
инакомыслящим эсерам, анархистам,
царям-монархистам, цветным демократам,
стегая кровожадным бичом,
сворачивали шейные позвонки
под удары громогласного
клича,
кичась нарицательно титульной
суверенной свободой.