Она жила в прелестном городке,
Где на вокзал каталась налегке,
Курила «Оптиму» и иногда молчала,
Была верна, с конца и до начала.
Частенько хоть была одна и иногда скучала.
Он изменил ей быстро, без прикрас,
Слегка прищурив хитрый карий глаз,
С кудрявым, стройным, ангельским прохожим,
Немного на Офелию похожим...
Она об этом, может, и не знала,
А может и догадывалась втайне,
Когда кому-то доверяешь крайне,
То и не ждешь такого вот финала.
А самолюбие разбито в прах и пух,
Едва переведя взбешенный дух,
Она решила написать такие песни,
Чтоб было неповадно, хоть ты тресни.
Она играла на гитаре, как могла,
И звук, как граммофонная игла,
Пронизывал насквозь летящих птиц,
Что упадали ей под ноги ниц.
В ее квартире, часто не пустой,
Спал кот, держащий вечно хвост трубой,
Он был один, всегда, как гордый сфинкс,
Как игрек, что остался вдруг без икс.
Но не по нраву ей бывал такой удел,
Решив уйти от второсортных скучных дел,
Она придумала картину на стене-
Где Цербер ненасытный весь в огне,
А ангелы в сияющих одеждах,
Святых и неиспорченных надеждах,
Не обломав своих чудесных крылий,
Офелию под землю утащили...
18/12/06