Я затаптываю ноги серой грубостью асфальта.
И рожденную дорогу то ли бесом, то ли богом,
На руках своих качаю, как безумного ребёнка,
Опасаясь, что проснувшись, он опять захочет есть.
Мне бы взять и придушить эту жадную дорогу,
Чтоб не вырос из неё этот путь длиной в кошмар,
Чтоб опять не показалось, что я сам себе казался,
Впившись в жизнь, не зная меры, будто лопнувший комар.
Что-то ночка затянулась у зари петлёй на шее
И по радио сказали, что рассвета больше нет,
Что его нашли под утро, захлебнувшимся росою,
Или он проник на кухню, подавившись колбасой….
Тьма, бездушье и дорога веселится и растёт.
Я закапываю ноги в ненасытный её рот,
Опасаясь и качая на руках последний путь.