Оно что-то увидело там,
Что никогда не смогло прочитать по губам.
Это нечто было ветхим,
И для простого ума было совсем не заметным.
То на месте не стояло,
Постоянно над бездной проползало.
В верх летело к огоньку,
Чтоб шепнуть на ушко ветерку.
Оно шептало ему сказки
О простом, что одевало маски.
Маски все пустыми были,
Но для некоторых и лица, кто их разглядели.
Там их каждый надевал,
Чтоб хоть кто-нибудь, что-то понимал.
Видили ведь все,
Но от этого и прятались в рассе.
Все стыдились показааться,
И молчали пытаясь скрываться.
Не могли признать красивых,
Не могли понять счастливых.
Ничего не воспринимая
Все мотались лики срывая...
Скрыть себя в огромной ночи
Никто не мог, от боли крича со всей мощи.
Звуки были все не слышны,
Значения ихнии были грешны.
Забывали друг-друга они не боясь
И шли все к смерти поозора не стыдясь.
Существо узнало в сказках себя,
И упало на землю себя не щедя.
Испугалось правды своей,
Улетели его маски, как стая лебедей.
Открылось лицо его все в шрамах,
От ржавых обид и унижений кожа в ранах.
Посмотрелось в лужу кровавую,
Улетела душа его в даль бездальнюю.
Сказочник исчез, ветер затих.
Существо то лежало среди ему подобных-глухих.
Дух тоже проклят от сказаний
От слов сказочника, его примечаний.
Тушу его не найдут некогда,
У етих существ совсем другая красота.
Зачем нужна чужая боль,
Для нас это глупо, для них большая роль.
Еслиб знали, что знает оно,
Все бы вымерли давно.
Смерть его ничего не дала,
Еслиб он умер при всех- все бы закрыли глаза.