выздоравливаю, избавляюсь от лихорадки,
пляски святого витта. что бы такое выпить
и съесть - чтобы не так тошнило.
жизнь, проживаемая в вечном стрессе,
сорокаградусные напитки и субфебрильная температура тела,
знаешь, мне кажется - я болела
и теперь наконец поправилась.
только легкая тошнота и нежелание помнить
остаются лежать на ладони эквивалентом пепла,
плавником, выросшим на спине вместо крыльев.
мне надоело, я выплыву.
каждые сутки похожи
на набор антреприз областного театра,
часы, выкраиваемые еврейским портным на заплату -
мышиного цвета юбки не закрывают колен.
посмотри, я вся в синяках и царапинах,
как мальчишка, сотни раз падавший с дерева,
играющий в войнушку, попадающий в плен.
возвращаюсь, хлопаю дверью ванной,
проклинаю "сутки, похожие..." и все эти квартиры,
сорокаградусные напитки, сбежавший кофе.
докуриваю последнюю встречу
и спускаюсь к ларьку за очередной пачкой.
в ней сигарет -как и мне лет- всего двадцать.
чиркает "крикет" и каждый год протекает по-разному:
на ветру, на ходу, в подъезде, курилке библиотеки,
из окна, за столиком в первом попавшемся баре,
да, я нюхаю кокаин, но не колю морфий.
меня тошнит от способности к повтореньям,
у меня нет времени доказывать тебе,
что кратчайший путь из угла пролегает по медиане -
зачем все это, если ты знаешь планиметрию лучше меня.
куда там падает свет из окна, выходящего на юго-запад.
в моих волосах твой запах.
иногда пытаюсь еще писать что-то наподобие:
"улица мчится. мимо плывут трамваи.
я расстаюсь с вами.
простите меня, простите..."
все обрывается на третьей фальшивой строчке,
или я настолько уставшая, что засыпаю в руках с блокнотом,
а утром не помню, где там и что там.
еще когда-то писала:
"запомни меня несчастной" и "подари мне часы - как известно, к разлуке",
и здесь не надо быть великим читателем - достаточно сложить в уме два и два,
достаточно взглянуть на мои руки.
глупая, глупая история, никудышное иносказание.
мальчик с голубыми глазами.
(современные мальчики играют в звездные войны.
я играю взаправду и падаю, задетая за живое)
современные мальчики, к черту - ты
привязываешь к себе,
я не знаю таких узлов, все не слава богу.
но хотя бы могу разрубить их.
нет, не распутать.
распутна? немного, пожалуй, как и все те,
кто осваивал Санкт-Ленинград наощупь,
крошил скрижали,
по самоучителю складывал гаммы,
обходился без мамы. долго.
знаешь, я лучше пойду разгружать вагоны,
чем жить в безупречно стерильном твоем доме.
знаешь ли, надоело, заебало, с меня хватит!
не пойду на размен слишком мелкой монетой,
меня не пугает слово "минет", но
медь окисляется в прозелень, латунные сплавы
звенят не металлом - эфиром масляной кислоты. ты
не в курсе, но у меня на нее аллергия.
впрочем, землю - крестьянам, станки - рабочим.
что я тут распинаюсь -
все одно тебе ни черта не ясно,
потому что думаешь, что раз и навсегда все понял.
даже Дарвин был против межвидовых вязок.
извините, сбиваюсь на рифму,
кровь выходит толчками, троллейбус двадцатый номер.
знаешь, мне надоело.
я заебалась представать перед зрителем-ангел-хранителем
в чужом амплуа, не своей роли,
пропускать реплики или твердить "это не я -
абонет устал, абонет пошутил, абонент помер".
сбрасываю одежду - за мной белоснежный шлейф с кровавым подбоем.
слишком много Варрав, всех прощать - не удержусь на троне.
выздоравливаю, избавляюсь от лихорадки...