Дорогие друзья состихирники, компенсирую своё полуторамесячное отсутствие, в свое кратковременное присутствие, сим беспорядочным сборником, набранным на ноутбуке в промежутках межу процедурами. Огромное спасибо за моральную поддержку, которой я и не ожидал. Я с Вами!
В РЕАНИМАЦИИ
Спадают ценности, как солнце с небосвода,
К закату неизбежному скользя,
Жизнь завершая, прожитую зря,
Желанием красивого ухода.
Какой полёт, раз утка под кроватью?
Раз сыплется не золота песок,
И на негаданно закончившийся срок
Беззвучно с губ срываются проклятья.
Клепсидрой капельница щелкает секунды,
А вены собирают их в часы,
Лоб покрывается подобием росы,
И кажутся Сахары суше губы.
Как мерзок человеческий снобизм!
И даже, подчинившийся угрозе,
Ты думаешь лишь о финальной позе
В которой застывает организм.
Пора давно подумать и о Боге,
А мысли про костюм и гроба цвет,
Придет ли кто проститься, или нет?
И о следах на пройденной дороге.
КАШТАНЫ
Бесправны, чужды, нo в трудах исправны,
Как граждане одной из южных стран,
Статистами зеленой панорамы
Работают деревьями каштаны
По улицам, бульварам и садам.
Сиротски опустивши пятилистья,
Поёживаясь холодом утра
И пыли нахлебавшися столицы,
Соцветьями пытаются пробиться
Повыше, где привычная жара.
И лишь три дня, на самом пике мая,
Каштан над нашим городом цветёт,
Другие медоносы забивая,
Ресничками махровыми моргая,
Когда уж солнце жарит без забот.
РАБ ТРУБКИ
Да, эта тема, как ковёр, избита,
С тех пор, как расстарался мистер Белл.
Прижмёшь когда же, жду, к своим ланитам,
Ты трубку, отрываема от дел.
Как джин, что раб керамики античной,
Иль в лампе держащий нехитрый скарб,
Я признаю, что заколдован лично,
Поскольку - телефонной трубки раб.
Поскольку ждать немыслимо часами,
Поганых мыслей сдерживать возню,
Чтоб услыхать, ну посудите сами:
«Мне некогда, я позже позвоню!»
ПРОБКИ
Дороги, вены и сосуды.
Тельца крови несут без лени
Товар, сырьё, продукты, блюда
С периферии поселений.
Холестериновые бляшки,
Блестя палитрой кузовов,
Как пестрокрылые букашки,
Расположились у бортов.
Но вот, на горе, посередке
Одной из них заглох мотор…
Или столкнулись две красотки,
Что подарил нам «забугор»…
Сбой чьей-то черепной коробки
Или коробки передач-
И замирают тромбы-пробки,
Хоть ты в чехол сиденья плачь.
Для всей Москвы ведь нет палаты.
Напрасно над затором бьется
ОРУДа скальпель полосатый…
То не смертельно, рассосется.
ГОЛУБЬ
Дух смерти рыщет осторожно,
Вселяясь в сизых голубей…
И птицы рыжий глаз, возможно,
Глядит в лицо судьбой твоей.
А может, смотрит на соседа
Иль мирно спящую родню.
Он на окне сидит с обеда,
Урчит и пайку ждет свою.
Так может день, и два, неделю…
Почешет зоб, крылом взмахнёт,
Повертит радужную шею.
Он знает, что своё возьмёт!
САНАТОРИЙ ПОДЛИПКИ
Не то, чтоб мы здоровьем хлипки,
Но, бремя суеты неся,
Мы отвечаем за ошибки,
И в подмосковные «Подлипки»
Ведет сердечная стезя.
Как жить с своей бедой, не зная,
В каретах белых отовсюду
Мы едем, и не ожидая,
Что попадем в предбанник рая,
Чистилища избегнув чудом.
Берез курчавые косички.
Мягка покошенная травка.
Стучат тихонько электрички.
Щебечут неумолчно птички.
Гудит за лесом Ярославка.
Здесь никуда спешить не нужно -
О нас заботятся врачи.
И сердце бьется ненатужно,
Пока в себе мы ищем дружно
От завтрашнего дня ключи.
* * *
Над лесом летела,
Сияя, звезда,
Наверно, секунду.
Душа вслед хотела-
Увы, как всегда,
Замешкалась к чуду.
МАЙ. ПОЛНОЛУНИЕ
Луна упавшим апельсином
Катится по траве дерев.
Ультрамариновы, недлинны,
Богаты ночи нараспев.
Рулады птичьи слух щекочут,
Заманивают, сон разбив,
В сиренью пахнущие ночи,
В цветения медовый миф.
За жарким днем легки туманы,
Фантазия сильней, чем страх,
Наяды чудятся и фавны
В чуть шевелящихся кустах.
Ворону лунный свет в жар-птицу
Окрашивает, зло шутя.
И мне, пожившему, не спится,
Как неостывшему дитя.
КОКОН
От невниманья до непониманья
Короче путь, чем дальше расстоянье.
Казалось бы, любовь хранящий, вот он -
Такой изящный, очень прочный кокон.
Но тоньше стенки, только поглядите,
Когда любви разматывают нити.
Чем больше вдохновения в натяге,
Тем он прозрачней рисовой бумаги.
Еще есть в натяжении движенье,
А у любви надежда на спасенье.
Покуда да пока… Кого ж винить,
Когда порвётся шелковая нить?
* * *
Безделие понравилось нескАзанно!
А классики твердили целый век,
Мол, обезьяна лишь труду обязана,
Что из примата вышел человек.
А отвыканье от ярма недолгое,
И лазить по деревьям сущий кайф,
Царапают лишь ветки тело голое,
А в остальном, пожалуй, «Супер лайф»!
.............................
Вот третья пролетела семидневка,
Я чувствую, что шерсть на мне растет.
Лишь задница румяна, аки девка,
И у пупка пока что бел живот.
И появились странные привычки:
Бананы жрать, на корточках сидЯ,
И корчить рожи милой медсестричке,
В разрез халата исподволь глядЯ.
Кривляюсь я под музыку на танцах,
Бог грацией, увы, не наградил.
На четвереньках стал передвигаться,
Когда сосед в лоханку мне налил…
А в снах моих сплошное наважденье:
Как будто я, кряхтя, надел опять
Ярмо. Не в этом ли спасенье?
Чтобы мартышкой насовсем не стать.
Май-начало июня 2007