Октябрьские дожди справляют тризны,
ветра спевают траурный тропарь,
а наши двухкопеечные жизни
на безымянный сыплются алтарь,
в кого ни ткни – отступник и бунтарь,
несчитанные пасынки отчизны...
Вплетаясь в орудийные тирады,
трассирующих пуль густая вязь
штампует нам свинцовые награды,
замкнув причинно-следственную связь.
Мы валимся в истоптанную грязь,
прося у этой осени пощады...
В поля, что позабыли тяжесть плуга,
нагрянет зимних месяцев картель,
засыпав белым порошком округу.
Дурманящая нежная метель
обрядит в саван братскую постель,
в которой мы лежим, обняв друг друга...
Весной, скрывая прошлого приметы,
раскинется бурьян на пустыре.
Но, не погребены и не отпеты,
мы – навсегда остались в октябре,
как муравьи в застывшем янтаре,
той осени последние клевреты...