Сочилась краска с полотна,
свет неба пробивал до дна
холодный сумрак голубой
бездонных глаз, владевших мной.
И ласка рук, державших кисть,
вела куда-то, может ввысь,
а может вниз по винтовой
железной лестнице литой
в безумный сумрак вечных дел,
кишащих дрожью липких тел,
друг друга рвущих за кусок,
который станет поперек
их ненасытного нутра
и не увидеть им утра,
когда к холодным тополям
ручьи сбегут по небесам,
и в свете светло-золотом
исчезнет мрак под куполом,
летящим ввысь под перезвон,
и выйдет дьякон на амвон
благословить в который раз
то Царство, скрытое от глаз,
но о котором знаем мы
хотя бы краешком души.