Предателей не любят на пиратских кораблях,
А я их не люблю в стократ сильнее.
И честности, отнюдь, мне не сыскать в твоих глазах,
Тебе б висеть повешенным на рее…
Но, знаешь, у меня болит с похмелья голова,
Уверена, что многим будет лучше,
Коль примет твое тело леденящая вода,
Чем съеденным быть крабами на суше.
Курок скользит под пальцами, слегка дрожит рука,
Тебе, наверно, поздно верить в чудо.
И лёгкой рябью гладь воды подёрнется слегка,
Никто не возвращается оттуда.
Ты явно лишний здесь, а значит, должен умереть.
Глотай жадней, пока не поздно, воздух.
А мне на это, право, надоело уж смотреть.
Зря плачешь, ты не сыщешь жизни в слёзах.
А палуба качается, случайная волна,
Теперь, конечно, глупо уж бояться.
Желаньем жить твоим я вовсе не покорена,
Смотри, уже матросы веселятся.
Раздался выстрел, солью кровь осталась на губах,
Я сплюну, к чёрту, дайте лучше рому!
Желанье жить, конечно, не преодолеет страх,
Всё это скучно и давно знакомо.
А мне одна отписана из тысячи смертей,
Но лишь она в стократ милее рая.
Я встречу смерть под пение самих морских чертей,
Да, с этой мыслью часто засыпаю.
Ну а пока под парусом споём мы ё-хо-хо,
И выпьем то, что в трюме есть покрепче.
А больше нам от жизни и не нужно ничего,
Ведь так прожить её гораздо легче.
Нам весело, когда вокруг беснуется вода,
Мы вспоминаем, в жизни много смысла.
И в помощь, знаем точно, нам придёт одна она,
Безумная красавица Калипсо.
О нас легенды пишутся, слагаются стихи,
О нас в портах орут ночами песни.
И мы, как в них поётся, и отважны, и лихи,
Особенно, когда командой вместе.
Под алым солнцем реют над волнами паруса
На горизонте чёрными крылами.
Вы б знали, как прекрасны штормовых морей глаза,
Когда те плачут горькими слезами!..
Пусть сотни лет пройдут, но, как и прежде, в вещих снах
Вам наши лица, наши души снятся,
И как прекрасен, мчащийся на полных парусах,
Бессмертный образ быстрого Голландца.