(вчитав Тыобретаешь Свободу)
я вне. не попав ни в один из реестров
твоих (или чьих-нибудь – мне, так и быть, безразлично!),
пытаюсь, в себя не придя, для себя отыскать где-то место...
а может быть чье-то занять. (как всегда.)
все отлично.
без имени. без временнОго отрезка на "вместе".
без улиц. без сказок ночных. и порой без обиды.
шагаю по Баковке, Питеру, долбаной старенькой Пресне
в попытках узнать. а, узнав, не услышать "уйдите!"
меняю на шахматы шашки, на «форте» - «пиано»,
права категории «В» на магнитную карту в трамвае.
я пью слишком много, но тщетно. чтоб сделаться пьяной,
мне мало вина и вины. посему – доставай
из раненных рифм что-нибудь (побольнее, свое и покруче)
рассыпь на пути мне цветным растолченым до радужной пыли стеклом.
«не числится в списках пропавших». так, может быть, случай
поможет, хоть раз не поранившись, вычислить, выглядеть, носом учуять твой Дом.
давай! доползи, донеси хоть бы мысленно строчки о лете,
о вытертых штор парусах, о старушках («подайте наличных!...»)
и в этом, увы, каждодневном и вовсе не праздничном свете
я смею остаться с тобой.
ароматной ванильно-коричной,
текущей по венам, бордо проступающей где-то в районе запястья,
смеющейся звонко по каждому поводу (так же звучат камертоны!)…
забыть с удовольствием, как меня звали до счастья,
слу_чив_ше_го_ся. до внезапно обретшего Дома.
я пунктом единственным в списке твоем.