Птицей была ему.
Крыльев перепелиных
(так жаждется - лебединых! -
да смелости где занять?)
развёртывала покрывало
над буйною головой
Музой была ему.
Рукою неколебимой
(мечталось, что справедливой,
да только нечуткой, видно?)
вычеркивала страницы,
исписанные им по ночам.
Кем же была ему?
Стражем? Жандармом? Букой?
Женщиною любимой?
Музою? Птицей? Счастьем?
Или
кошмарным сном?