Я люблю метро. Всегда сажусь в середине вагона, чтобы видеть как можно больше людей. Соотношение возрастов почти постоянно: возраст надежд, которому шлю я свой горячий привет, возраст забот, старики. Детей мало. Старики и молодежь - самые интересные.
Возле дверей стоят. Я побаиваюсь смотреть туда: знаю, что меж затылков и профилей обожгусь глазами о чей-нибудь взгляд. Но все-таки смотрю - и обжигаюсь.
Гостиный двор: выход! Осанка, темп, ритм! Голову выше, шаг от бедра! Самая модная часть тела - попка, обтянутая джинсами. Девчонки, бледнея от тщеславия, демонстрируют журнальность своих тылов. На личиках брезгливое равнодушие, но сзади - великолепная, победоносная похоть, не то что асфальт - гранитные плиты ломающая. Без них в городе нашем была бы вечная осень, так что нечего ворчать. Они превращают неказистый туннель выхода на Невский (в опостылевший офис, в подсобку магазина, в раздевалку ресторана) в праздничный подиум. Я молодею, встраиваясь в их ритм. Хоть и являю собой альтернативное предложение под девизом "Мирей Матье в роли мадам Бонасье"- в длинном-длинном, синем-синем, и с широчайшим капюшоном...
Старики пытаются завязать разговор на ходу: "Девушка, вы так похожи на..." Я похожа на чьих-то покойных кумиров, на прошедшие любови и на блоковскую Незнакомку. Как кукла для спектакля, отмеченная тремя условными деталями: подведенные глаза, густая прическа, синяя хламида. Старикам большего не надо, они видят меня из того былинного прошлого, когда не родились еще мои родители. Нас разделяет туманное пространство, в котором роятся бессмертные тени. Поэтому старики не видят подробностей, прощают грубость трафарета, улыбаясь слабо и нежно. А мне нравится быть силуэтом с театральной афиши.
Возраст забот возвращает меня к себе. Морщинки под пудрой, усталые туфли, сумки. Шарфики - не в тон. Кольца - не под наряд, а памятные. "Вы знаете, я ничего в жизни не успела. Характер не тот. Колготки на второй день рвутся, на сумке молния сломалась. На все сил не хватает" - "Ну, уж вам-то говорить! С такой отличной прической!" - "Это парик" - "А-а..." И - улыбаемся друг другу, потому что прекрасно все поняли. О главном не говорим, сторонясь пафоса. Мы - отдающие. Мир стоит на нас, и тяжесть его дает чувствовать себя живыми. Близкие держат нас мертвой хваткой, любя без страданий и размышлений. У нас все сбылось, и мы все успели. А дальше - сверх ожиданий!