...Осип...осип...осип...осип
где же где же где же где же
душу носит носит носит
там где не был прежде
кирки кирки кирки кирки
в яму вязнут вязнут вязнут
бирки бирки бирки бирки
на фуфайках ватных грязных
осень осень осень осень
с глиной бурой бурой бурой
в просек проседь проседь проседь
снега вытерта цензурой...
Каждый поэт –маньяк бессмертья
И заложник собственной правды.
Подбивает итог в исторической смете
Преступленьям, победам, забвенью и славе.
Склонятся знамена над гробом господним.
Спиралью людская галактика взвинчена.
Поэт умирает зашитый в исподнее,
Чтоб стать волкодавов звериной добычею.
Если стихи не читают завтра,
Значит их не прочтут и сегодня.
Для поэта забвение – страшно.
Как для верующего – преисподня.
===
Пусть он верит в бессмертие слова!
Кто-то должен веровать в звук!
И не верить в приматы простого,
Обведенного в видимый круг.
Если переписчики примерно
Перепишут весь оригинал,
Звук стиха растает эфемерно,
Эхом смысла канет в временах!
И никто его в оригинале
Через пять столетий не прочет,
Поглощая жадными глазами,
Звук забытый не произнесет.
Стих развалится на литеры и слоги.
Языки – литературный хлам,
Антиквариат, разбитый и убогий,
Рифм, рассыпавшихся по складам.
О, поэзия! Твое не прочно слово!
Ты, поэзия, – не вечная игра!
Никем не понятые в эре новой,
Все языки уходят во вчера.
===
Но от всех религий отлученный на свете,
Славы капризной честный любовник,
Каждый поэт – маньяк бессмертья
И данник забвения добровольный!
Склонятся знамена над гробом господним.
Спиралью людская галактика взвинчена.
Поэта хоронят зашитым в исподнее,
Чтоб стал волкодавов звериной добычею.
...Осип...осип...осип...осип...