Иисус попросил меня сбегать за чаем.
А когда я возвращался он уже летел вниз.
Открытое окно. Суицидальная ваза.
Чей-то бешеный окрик: «Не прыгай. Вернись».
И если быть чем-то, то лучше дорогой,
Разбитой вдребезги грузом колес.
Но чтобы в конце обязательно вился
Пропахший потом и желчью вопрос.
А дождик прошел, и мы все захлебнулись.
И только к подъезду подлетал катафалк.
Но труп испарился. Осталось лишь слово,
Уже обгрызанное сотней собак.