На следующее утро Рина снова попыталась упросить бабушку взять с собой Морковкина. Но бабушка была неумолима. Тогда Рина решила схитрить.
– Бабушка, – сказала она, – можно я возьму с собой рюкзачок и положу туда раскраски и фломастеры?
– Бери, – ответила бабушка, домывая посуду после завтрака, – только собирайся скорее.
– Сейчас, – обрадовалась Рина.
Она помчалась в комнату, схватила свой рюкзачок в виде коричневого медведя с плоским пустым животом, расстегнула молнию и засунула в медвежье брюхо альбом с раскрасками, фломастеры и розового зайца.
Теперь Рине было не так скучно идти на бабушкину работу.
Сразу Морковкина из рюкзачка вытащить не удалось. После раздачи лекарств, Рина с медсестрой Тамарой пошла в лабораторию. В лаборатории Тамаре дали результаты анализов, а Рине маленькие стеклышки, тоненькие стеклянные трубочки, а еще разрешили посмотреть в микроскоп.
– Ну вот, Морковкин, – сказала Рина, вытаскивая, наконец, зайца из своего рюкзачка, – здесь мы с бабушкой работаем. Это наш кабинет.
Она носила зайца по кабинету и объясняла ему, где что лежит. Ей казалось, что глаза у зайца стали круглыми от удивления.
– А теперь я познакомлю тебя со своими друзьями, – сказала Рина.
Она отнесла зайца к окну и посадила его на подоконник. Поиграла немножко в «знакомства». Пробка-балерина вертелась, раскланивалась и тараторила писклявым голоском, солдат стоял на посту и важничал, а Морковкин молчал, он стеснялся.
Вдруг Рина нащупала у себя в кармане камешек, который она хотела вчера рассмотреть при солнечном свете.
– Интересно, что это у него внутри светится, – сказала Рина. Она взяла камень двумя пальцами, прищурила один глаз, а другим стала смотреть внутрь камня.
Внутри камня будто туман клубился. Рина видела то голову льва, то мышиную мордочку, то птичий клюв. Вдруг из тумана начали появляться тонкие золотые иголочки. Сначала их было мало, но становилось все больше и больше, пока наконец Рине не показалось, что от камня осталась одна оболочка, а внутри сидит ежик с золотыми иголками.
– Вот здорово, – засмеялась Рина, – в камне ежик живет.
Рина начала вертеть камень, чтобы лучше рассмотреть золотого ежика. Вдруг ей показалось, что одна ежовая иголочка – это уже не иголочка, а тонкий лучик света. И вот уже все иголки засияли. А потом яркий белый свет ослепил Рину. Рина зажмурилась.
– И долго ты с зажмуренными глазами стоять будешь? – услышала она бабушкин голос. – Обедать пора.
Рина вздрогнула и уронила камень.
– Сейчас принесут обед, а я на операцию. Гулять не ходи, ты сегодня ночью кашляла, – сказала бабушка и вышла из кабинета.
«Хорошо, что бабушка Морковкина не увидела», – подумала Рина, подняла камень и сунула его в карман.
Обед Рине принесла повариха Нина Яковлевна, которую Рина звала Нин Яковна. Рина не понимала, зачем придумывают такие длинные имена, и сокращала их, как умела.
Рина села за стол и подперла голову руками. Опять этот суп! Опять эти макароны!
– Что, невкусно? – забеспокоилась повариха.
Рина вздохнула, взяла ложку и начала есть.
– Риночка, наверное, когда ты вырастишь, то станешь врачом, как твоя бабушка? – спросила повариха.
Рина опять вздохнула. Все взрослые люди, которых она знала, всегда задавали этот вопрос. Фантазии у них, что ли не хватает, спросить что-нибудь другое? Спросила бы, например, что хочет синичка, которая сейчас заглядывает в окно. Рина бы ей ответила, что это знакомая синичка, она иногда прилетает к окошку, и они разговаривают.
– Когда я вырасту, то буду астрономом, – в сотый раз наверное ответила Рина.
– Гастрономом? – удивилась повариха. – Может быть, продавцом?
Ну, какие же эти взрослые непонятливые! Пришлось объяснять все сначала.
– Рина, а почему ты не ходишь в садик? – снова спросила любопытная повариха.
– Я не садиковый ребенок; у меня от садика аллергия, – ответила Рина словами, которые слышала от взрослых.
– Реву я в саду все время, – добавила она от себя.
– Ой, – всплеснула руками повариха, – что же это я тебя от еды отвлекаю! Остыло уже все.
– Да, – сказала Рина, отодвигая тарелки. – Я уже наелась. Спасибо. Холодное не хочу.
Повариха поохала, собрала тарелки и ушла, а Рина опять взяла зайца и посадила его на стол.
– Надо тебе давление померить, Морковкин, – сказала она. Взяла тонометр, обернула манжету вокруг заячьей лапы и начала нажимать на грушу. Стрелочка манометра крутилась в разные стороны.
– Давление, как у космонавта, сто двадцать на девяносто, – сказала она, слышанную не раз фразу. – Сейчас дам тебе витаминку.
Рина порылась у бабушки в столе, достала баночку поливитаминов. Взяла витаминку и протянула ее зайцу, потом быстро сунула себе в рот.
– Вот, Морковкин, от этих витаминов ты будешь меньше простужаться.
Рина знала, что можно съесть только одну витаминку. Иногда она съедала две, но больше никогда. Таблетки и лекарства бабушка в кабинете не оставляла.
Потом Рина померила зайцу температуру и показала ему шприц.
– Запомни, Морковкин, – сказала она, – кто плохо ест, тому делают уколы большой иголкой. Что же тебе еще показать? А-а-а, придумала. Давай смотреть картинки.
Рина сняла с полки толстую тяжелую книжку в темно-синем переплете. «Военно-полевая хирургия» было написано на обложке черными буквами.
– Вот так бабушка чинит людей, – сказала Рина, перелистывая страницы. – Не бойся, тебя тоже починят, если ты заболеешь. А теперь давай порисуем.
Рина вытащила из своего рюкзачка фломастеры, достала из бабушкиного стола толстую амбарную книгу и устроилась вместе с зайцем в бабушкином кресле.
– Давай сказку рисовать, – сказала она. – Ну вот. На одной полянке жила-была травка. Все ее очень любили.
Рина взяла зеленый фломастер и нарисовала траву.
– Но однажды наступила засуха, и травка начала желтеть.
Рина добавила немного желтого цвета.
– Мимо бежит чайник и говорит: «Травка, спой мне песенку». Травка спела ему песенку, и чайник дал ей попить. Травка сразу зазеленела и подросла.
Рина нарисовала траву побольше и снова закрасила все зеленым цветом, а сверху нарисовала чайник со свистком и крышкой, похожей на берет с помпоном. Чайник получился веселенький: белый горох на красном фоне. Стоял он на тонких ножках, и из его носика во все стороны летели брызги.
– Все стали приходить и по травке гулять, – рассказывала дальше Рина. – Однажды пришла кастрюля с картошкой.
Она нарисовала пузатую синюю кастрюлю на ножках, но без ручек; из кастрюли выглядывали бурые картофелины. Рина подумала немножко, погрызла фломастер и нарисовала ручки: одной ручкой кастрюля упиралась в бок, а в другой, вытянутой, держала поводок, на конце которого была привязана картофелина.
– Ну вот, травка росла-росла и выросла до самого неба, – Рина нарисовала высокую траву, касающуюся облаков.
– Зверята из леса никак не могли через нее пройти. Нужно было строить мостик. Стали звери бобров искать. Бобры мосты умеют строить. Только нет бобров в лесу. Исчезли. И вдруг появился ёжик.
Рина взяла желтый фломастер и нарисовала в траве ёжика.
– И вот ёжик говорит...
– Рина, ты тут не скучаешь? – в дверь заглянула сестра-хозяйка Ольга Петровна. Она подошла к Рине и посмотрела на ее рисунок. – Какой чайник веселый! А почему у тебя ёжик желтый? Так не бывает.
– Бывает, – упрямо сказала Рина. – Этот ёжик особенный. Он солнечный.
– А-а-а, тогда понятно. Я на склад иду. Если хочешь, приходи.
Сестра-хозяйка ушла. Рина захлопнула амбарную книгу и взяла Морковкина:
– Я пойду, на складе поиграюсь, а тебя в шкаф посажу, чтобы бабушка не заметила.
Она посадила зайца на верхнюю полку шкафа и выбежала из кабинета.
На складе у Рины были разные игрушки: мячик, старые кубики, пластмассовые фигурки из киндер-сюрпризов, а еще огромная коробка с разноцветными пуговицами – они изображали то пассажиров в автобусе, то войско, то дам и кавалеров на балу.
Сегодня Рина строила замок из кубиков и пуговиц. Замок получался высоким и красивым, только неустойчивым, но Рина упорно складывала пуговку на пуговку, чтобы замок получился еще выше. Осталось только шпили на башнях сделать, и можно было вселять туда Белоснежку, утенка Дака, Микки Мауса и всю остальную компанию фигурок из киндер-сюрпризов. Но пришла бабушка и позвала Рину домой. Ну, вот, еще башня не достроена, а уже нужно ее ломать.
– Морковкин! – вспомнила Рина и начала быстро собирать кубики и пуговицы.
Но Морковкина из шкафа вытащить не удалось. Бабушка все время была в кабинете. Пришлось идти домой без Морковкина.
Лежа в постели, Рина думала о том, как же там Морковкин, запертый в шкафу. Один, без друзей и без Рины. Но потом она вспомнила, что познакомила его с балериной и солдатом, а те не дадут зайцу скучать, и Рина спокойно уснула.