Когда устал я от забот,
И праздных дел круговорот
Меня всё меньше увлекал,
И новых бурь я не искал,
Когда суровые года
Покрыли сердце коркой льда,
Желанья, вялы и слабы,
Не разжигали пыл борьбы,
Как омут, стала жизнь тиха
И я забыл соблазн греха,
С законами движенья тел
Я подружиться захотел.
Жизнь необъятна и сложна:
Нам спектра только часть видна,
И тайны, скрытые от глаз,
Волнуют и тревожат нас.
Незримый вихрь нас бросил в мир –
На плаху жизни иль на пир?
Мы, как бильярдные шары, –
Участники чужой игры,
Или, сомненью вопреки,
Мы в жизни сами игроки?
Чтоб разрешить извечный спор,
К науке обратил я взор
И, отточив свой ум, как меч,
Завесу тьмы решил рассечь
И, если не найти ответ,
Пролить на эту тайну свет.
Я мир представил как модель,
В которой есть стрелок и цель;
Условий множество, и в них
Движенья схвачен каждый миг, –
Их зная, можем мы найти
Всю траекторию пути:
Начальный вектор нам даёт
С ним согласованный полёт,
И, если нити все связать,
Движенье можно предсказать.
В расчётах мы должны учесть,
Что внешних сил влиянье есть:
Они стремятся изменить
Пути намеченного нить,
В его вливаются струю,
В мир волю привнося свою.
Я их законы разгадал
И ряд полётов воссоздал,
Чтоб опыт с формулой сравнить
И новый метод оценить.
Моя модель на первый взгляд
Давала точный результат,
Но был в теории предел –
За ним игрой я не владел.
Я совершенствовал стократ
Своей науки аппарат,
Меня он к цели приближал,
Но мир в пределе искажал.
Я был в отчаянье: ужель,
Как ни отточена модель,
Как её схема ни сложна, –
Она не может быть точна?
Мой ум насмешкою дразня,
Мои надежды хороня,
Меня преследовал злой рок;
Я примириться с ним не мог:
Вновь, целью одержим одной,
В часы бессонницы ночной
Над формулами бился я, –
Увы, теория моя,
Как совершенна ни была,
К неточности всегда вела...
В жестоком споре проиграв
И поражение признав,
Я понял: в этом отражён
Единства мировой закон;
Я понял: малое звено
С Великим связано в одно,
И нет возможного пути,
Чтоб эту связь на нет свести.
Поэтому расчёт любой
Даёт в эксперименте сбой:
Модель, которая полна,
Самой Вселенной быть должна,
А если схему упростить,
В ней всех сторон не охватить;
И если б я хотел взглянуть
На истинный песчинки путь,
То на вершину бытия
Подняться должен был бы я...
Когда открыл я эту грань,
Трудам наук я отдал дань:
Несёт в себе любой закон
Одну из вечности сторон;
Жизнь спрессовав в единый пласт,
Ей схема приближенье даст.
В науке есть свой произвол:
Реальность – не бильярдный стол,
И человек – на нём не шар,
И встреча с миром – не удар...
Модели логики просты,
Но есть в них верные черты:
Пока луч жизни не погас,
Начальный импульс бьётся в нас,
Движенья порождает шквал
В нас жизненный потенциал,
И как пружины жёсткой сталь –
В нас страсти сжатая спираль.
Пусть парусами наших крыл
Играют ветры внешних сил –
Неисчерпаем и могуч,
В нас воли жив горячий ключ:
Его источник огневой
Нас в час спасает роковой,
Струёй живительной воды
Нас защищает от беды.
Живого пламени полны,
Мы для полёта рождены;
Наш Путь и то, что дал нам Бог,
В один слагаются итог.
А жизнь, наполнив до краёв
Простор вселенских берегов,
Рекой безудержной течёт:
Ей чужды схема и расчёт,
Ведут лучи её дорог
За бесконечности порог...
В потоке хаоса и тьмы
Себе опору ищем мы,
Жизнь как систему сознаём
И в ней порядок создаём.