............................Анне Бурштейн
Мой легкий труд, эгейская песчинка,
изнеженная в пригоршни, кому,
позволь спросить себя, ты станешь чем-то,
что больше литер и вернее рифм,
когда безумье я почту за роскошь?
Как станут звать единственную ту,
что разгадает за любым изгибом
стиха свой образ, в звуке золотой
кефары лик узнает свой, – узнав же,
сокроет взор под сению ресниц,
опустит веки и позволит слогу
струиться сквозь себя?.. Ужели речь
теперь веду я не о той, что споря
с веселым Паном в сладозвучьи дудок,
свирелей гулких, ночь обогатила
волшебной флейты говором, в цветы
преобразив еще младые ноты,
их нарекла?.. Едва ль припомню те
я имена доподлинно, но мыслю,
что звали их "зеницы Анны", чтоб
случилось им вторить очам хозяйки.
Не ей ли ведать то число бессонниц,
какого стоит труд сей, – все, что в нем
не слишком ладно уместил сказитель,
не ей одной ли ясно? Не ее
ли имя звонко пела Персефона
в тибрийских рощах, первые шажки
младенческим наказывая веснам?
Не ей ли, недоступныя иным,
понятны трели майских щебетуний
и гул ненастий сонный в Ноябре?
Не оттого ль под нежными перстами
ее сокрыт Эолий строй, всегда
готовый к перечету изумленных
гудков? Ей любы и двуколки бурь,
и хрупкая заморская "Bouree", чей
напев ничуть не схож с привычным здесь
веселым звоном позывных тризали...
И разве стих, искусно притворясь
чрепашьим гребнем, в золотистый локон,
не ей принадлежащий, заплетен
в язычестве величественных прядей?
Во снах моих не ими ли я грежу?
Тот милый контур девы, над водой
летейскою склонившейся, жемчуга
ища, – се абрис не ее ль?.. во снах
моих...
Когда не ей мне множить ритмы
и словеса, их сочетая, – пусть
я рукавом, по-деревенски грубо,
сотру с усталых уст хмелящий мед,
нектар парнасских злаков; смолкну, скроюсь
в дремучей тени. Не оставив прав
глазеть вослед, последнее утрачу –
сиречь себя. Я обращусь челном,
иль островком, куда стремится челн тот,
иль пеной, обрамляющей волны
громаду, обновляемой с минутой.
А может, просто чем-то, что верней
нечастых рифм, и что куда как больше
значенья букв... Мой беспокойный труд,
жемчужина, эгейская крупица,
позволь спросить, а был бы вовсе смысл
в тебе, когда б иную превознес ты?