Облетали целый день листья с клена
И кружились в золотой карусели.
Только был тот ветер горько-соленым
В предвкушенье бухенвальдских метелей.
Таял жизни срок, отпущенный скупо,
Без вины на смерть уже обреченных.
Пеплом маршей осыпал черный рупор
То, что вовсе не хотело быть черным.
Скрипка плакала надрывно- устало,
Сосчитав не облетевшие листья.
И вздыхал скрипач: «Как мало осталось
До последних холодов этой жизни. . .»
В обреченном красно-каменном гетто
Все, казалось, потеряли рассудок:
Кто-то добрый привязал к мертвой ветке
Желтый лист – свою надежду на чудо.
Верил он, пока тот лист не сорвется
С почерневших от предчувствия веток,
Остается шанс, и жизнь остается
В ожиданием измученном гетто.