Мужик в белой панаме ткнул в окно грязным пальцем с обгрызенным ногтем и сказал, что это наша гостиница. Автобус, длинною в выдох и шириной в плевок, будто поверив ему, остановился. Пассажиры смущенно замерли. Мужик еще раз постучал по стеклу и сказал: нет, правда, это наша гостиница. Смотрите, те же колонны и крыльцо.
Другой мужик, без панамы, но в шортах и с некрасивой, по общему мнению, женой, встал и возразил, что это совсем не то, что он думает. Так и сказал: «Это совсем не то, что Вы думаете!»
Хотя кто и что думал, было не очень понятно - все только морщились и отворачивались кто куда. Да и вообще этот диалог ни на кого впечатления не произвел, а может и произвел, но все держались и не подавали виду, что держатся и за что…
Никто не шевелился. В открытые двери автобуса, вдавливая пассажиров в сидения, звеня, вползла тишина. Снаружи, ковыряя расчесанный прыщ на безбородом подбородке, стоял портье и вдохновенно улыбался куда-то вдаль. Всем видом, показывая, что даль ему тоже чем-то симпатизирует.
Мне стало не по себе, хотя по себе мне уже давно не было. Тем более что я вспомнил, почему у меня нет денег – вчера принесли счет на 44 кружки пива.
Вынув изо рта трубку, водитель сплюнул в окно остатки табака, повернулся, повращал глазами и проникновенно спросил: Ну, что?
Кто-то с последнего ряда сказал: а кто его знает?! И засмеялся в подлокотник.
Мужик в шортах сел и спросил меня, что я думаю по этому поводу. Я ответил, что мне все равно. В общем-то, так оно и было.