Три женщины ходят ко мне;
и грусть в моём сердце такая,
что я не уверен, что не
придумал себе их. Не знаю,
зачем эта мука тому,
кто тянет за ниточки с неба.
Одна мне нужна - одному -
такая, которая мне бы
гасила под вечер огни
и, глядя в усталую душу,
шептала: "Приляг, отдохни.
А я твой полёт не нарушу.
Ты там, ты на Лысой горе
возьми отворотные травы -
я зелье на лунном костре
сварю не для зла иль забавы,
магический вычерчу круг
ножом с моим именем, милый,
и всех твоих тёмных подруг
я вышепчу с адовой силой;
и каждую я заменю,
кого называл ты своею;
тебе - лишь с тобой изменю,
тебя же потом пожалею..."
Но нет её в мире. Летит
грустинка о ней золотая.
А я поднимаюсь в зенит
затем, чтобы рухнуть, сгорая;
и в тайном кружении дней
в холщовых мешочках держу я
сердца трёх летучих мышей -
поэтому, круг образуя,
три женщины ходят ко мне;
за смехом печаль свою прячут;
и только при полной луне
они в одиночестве плачут...