Утро вечера мудренее.
Как неосторожно было слово!
Интонация несдержанна чуть-чуть!
И теперь мы мучаемся оба
От любви, чтобы быстрей заснуть.
Препарируем ее в постели.
Топим беззастенчиво в вине.
Полюбить друг друга захотели
По моей нечаянной вине.
Но от нежности безудержной страдая,
Мечемся на душной простыне,
Постланной в самих пределах рая
На анатомическом столе.
Хирургией чувства овладели.
Имплантация любви, наркоз.
Снова нежностью отторгнуты в постели.
Нарастает мертвенный некроз.
Простыня - как циферблат светящий.
Жаль, что не космический ковер
В сказке, где трехглавый ящер
Головы повесил под топор.
А в подъезде с гулким эхом в хоре
Плачет баба пьяная навзрыд.
В длинном общежитском коридоре
Вход и выход для нее закрыт.
И финал - горячий сепсис.
-Уходи! - кричала ты в бреду.
А я верил в простолюдный скепсис:
-Утром выгонишь - уйду.
Утром кризис затихает.
Целый день колотит жарко дрожь.
Нежность - эпидемия лихая.
Не всегда до ночи доживешь.
И опять бестеневая лампа.
Анестезиолог у машин.
Бьет двенадцать жилка как попало.
Руки - будто щупальца в тиши.
И опять нам в судорогах биться,
Как в тумане млечном, в простыне.
Нам от нежности не излечиться.
Долго ли протянем на столе?
ен