Когда, взмахнув крылами чёрными,
Ночь скрылась где-то за бугром,
Поля, облепленные пчёлами,
Гудели, как аэродром!
И я припал к ручью под ивами,
Рукой придерживая ветвь.
И воду пил. И лил за шиворот.
И фыркал громко, как медведь.
И вновь о чём-то ветры пели мне,
Просилась в строчки синь-трава...
Но почему, берёзы белые,
Я стал скупее на слова?
Ещё в себя вгляжусь внимательно,
Спрошу и поле, и зарю.
Душой тянусь всё чаще к матери.
О том всё реже говорю.