И вдруг ударит гонг, и вдруг начнутся дела,
И вся зелёная хвоя опадёт.
И ты воскликнешь, самурай, своё «была – не была!»,
Когда введёшь свою судьбу в новый год.
Хлопок в ладоши, злая кость, едва приглушенный свет,
Едва мерцающие жаром угли.
Тебе легко, и мне легко, но угадай, кого нет,
И этим жизнь свою святую продли.
Твоё вино сгорело в среду, пар над речкой стоял,
Когда ныряли угоревшие вниз.
От тех паров, от тех минут остался только что сам,
Но не стереть твои картинки с кулис.
Застывший молча в двух шагах от опрокинутых зеркал,
Я наблюдаю аритмию и джаз.
Зашёл я снова не туда, сей мир немыслимо мал
От превращений синто в дзен или транс.
Моё святое рождество оглоблей въехало в бон,
И тёмно-синяя моя борода
Сан-Николя призывно светит, звёздный пепел столбом
Бьёт неприцельно и уже без следа.
И вот языческим божком вдруг въехал проф на осле.
Нас стало трое, не считая осла.
Я – тот, которого нет, и самурай – меч в золе,
И этот умник. Трое. День без числа.