Мне сложно быть одной
В моем до слабости состарившемся доме.
Но он до каждой ниточки родной.
И мы стерпелись, как соседи на пароме.
Я слушаю по дням и по ночам
Ту музыку, которая вредна для уха.
До боли нот, так преданным вискам
И оттого, что легче с ней терпеть разруху.
Я выключаю телевизор,
Чтоб не слышать шума катастроф и бед.
Я сам себе ужаснейший провизор,
Но я готовлю из двух блюд обед.
Я занимаюсь тем, что думаю о чем-то.
Но мысли в голове рифмуются клубком.
Бумаги нет, чтобы листами комкать.
И я пишу на word’овском листе простом.
Мне есть занятия одной
В моем до слабости состарившемся доме:
Стереть с пластинок тонкий пыли слой,
Да мало ли мне дел, что всех уборок кроме.
Мне надо для душевной пустоты
Вдоль просмотреть открытки стран советов.
И для очередной душевной наготы
Набрать пять тысяч строк сердец скелетов.
29 авг. 07 г.