В покрытых толстым слоем пыли
Во тьме веков хранимых книгах
Её старательно забыли,
Чтоб навсегда исчезла в мифах.
Она как дух неуловима,
В девичьих зеркалах сокрыта,
Мужчин не пропускает мимо…
Адам назвал её Лейлита.
Из женщин первая на свете,
Опередила даже Еву.
Сам Бог не мог в её портрете
Узреть «ночную королеву».
Как и Адам, была из глины,
Но необузданной и дерзкой.
Из уст её неслись лавины
Злословия и брани мерзкой,
Когда Адам в правах супруга
К ней приближался тихо сзади:
«Пшёл вон, а то придётся туго!
Я буду главной на кровати!»
Он возражал, что всё живое
Использует такую позу:
«…Зверьё степное, полевое…
Ты как они… возьму без спросу!»
«Нет, мы равны! Их праха оба!
И мне плевать, что у животных, -
В её глазах читалась злоба, -
В обрез позиций детородных.»
«Тогда, давай, ложись на спину!
Ты мне дана для развлеченья.
И не буди во мне скотину.
К чему пустые огорченья.»
«Ага, сейчас! Не лягу снизу!
По глине задницей елозить
В угоду низкому капризу?
Тебя намного легче бросить.»
Словами этими закончив,
Лейлита зашагала к Богу.
Создатель был неразговорчив,
Не обещал свою подмогу.
Чтоб получить расположенье,
Из кожи лезла вон девица:
И обольстительны движенья,
И там, где надо, наклонится…
Лейлит сказала, что с Адамом
Она сойдёт с ума от скуки.
Ведь он в невежестве упрямом
Совсем не тянется к супруге.
Всевышний внял мольбам коварным,
Утешил женщину в печали,
Но слёзы с всхлипом непрестанным
Чего-то большего желали.
В итоге в ласках неги спальной,
Утратив бдительность в беседе,
Творец открыл универсальный
Пароль, хранящийся в секрете.
То слово признано причиной
Круговорота жизни в мире,
Другой божественной личиной,
Всегда загадкою в пунктире
Зияет буквами пустыми,
Для смертных – непроизносимо.
Оно есть подлинное имя
Творца всего, что обозримо.
Пароль в раю снимал засовы,
Любое исполнял желанье,
Мог подорвать первоосновы,
Сменить законы мирозданья…
В тот самый день Лейлит бежала,
Шутя расправившись с замками.
Подобно лезвию кинжала
Вонзилась в небо с облаками.
Из рая прочь, на берег моря…
Свободной жизнью опьянённой,
Не зная бедствий или горя,
В пещере поселилась тёмной.
Совокуплялась с кем попало,
Рожала демонов десятки,
Ей секса вечно не хватало.
С неукрощённой взятки гладки.
Непродолжительное время
Прошло со дня её побега,
Когда Адам, теряя семя,
Пришёл к Творцу белее снега:
«Моя вторая половина
Покинула Эдем, Всевышний,
Сказала, что не по пути нам,
И я любовник никудышний…»
Творец, недолго размышляя,
Отправил ангелов вдогонку,
Чтоб возвратить в пределы рая
Самодовольную плутовку:
«Скажите, пусть домой вернётся,
Иначе ежедневно сотню
Её детей с восходом солнца
Спускать мы будем в преисподню.»
Три ангела могучекрылых
Нашли Лейлит у скал прибрежных
Среди инкубов похотливых,
В забавах непристойно-грешных.
В глазах – туман и поволока
От непрерывного оргазма.
В плену сильнейшего порока,
На грани полового спазма
Лейлита отдавалась яро,
Самозабвенно, оголтело.
Казалось, что огонь пожара
Ей между ног сжигает тело.
Вокруг в хаосе безобразном
Толпились демоны и звери
За право с рёвом сладострастным
Войти в распахнутые «двери».
Лейлита, ангелов увидев,
Сказала: «Присоединяйтесь,
Но только очередь займите.
Хотите сразу – потолкайтесь!»
«Бросай сейчас же путь разврата, -
Ей прокричали громогласно, -
Закрой свои ворота ада!
Господь разгневался ужасно.»
«К чему орать? Что за манеры!
Перепугали ухажёров…
Неэффективны ваши меры
В решении подобных споров.»
«Не любим действий изуверских,
Но только не вернись к Адаму, -
И сто твоих детишек мерзких
Мы каждый день свергаем в яму!»
Лейлит взбесилась от угрозы,
Исторгнув выкидыши чревом.
Случись ей плакать, - даже слёзы
В тот миг на ней шипели б гневом.
«Я не приемлю ультиматум
И передайте слово в слово, -
Лейлита выругалась матом, -
Я не вернусь к Адаму снова!
А если вы войну начнёте,
То я отвечу адекватно,
И буду подвергать блевоте
Детей Адама беспощадно.
Плюс ко всему, мужское племя
Преследовать повсюду стану,
Чтоб поглощать в себя их семя,
И размножаться не устану.»
Оторопев от наглой речи,
Но внешне не подав и виду,
Посланцы на коротком вече
Решили утопить Лейлиту.
Один схватил её за ноги,
Второй за волосы, а третий
Сметал, встававших на дороге,
Исчадий давнишних столетий.
Почувствовав угрозу жизни,
Лейлит взмолилась о пощаде;
Сулила каждому: «Лишь свистни, -
Всегда отдамся. Хочешь сзади?»
Но ангелы уже оковы
Одели на ноги девице,
И были, в сущности, готовы
Навеки с нею распроститься.
Лукавый ум помог Лейлите
Спастись от тёмных вод пучины:
«Не надо в море! Подождите!
На то есть веские причины!
Хотите славы и почёта,
Чтоб люди помнили и знали,
Оберегаясь от чего-то,
По именам всех называли?
Я выделю вас среди прочих
Таких же ангелов небесных,
Никак при том не опорочив
Физиономий ваших честных.
Проникнув в дом, не стану трогать
Младенцев, если в том жилище
Спецамулет хотя бы с ноготь
Мой взгляд нечаянно отыщет.
На амулете поимённо
Должны вас будут перечислить…»
Посланцы, глядя удивлённо,
Пытались речь её осмыслить.
Затем, довольно улыбнувшись,
Оставили Лейлит в покое,
Клубами дыма обернувшись,
Взметнулись в небо голубое.
С тех пор, согласно уговору,
За смерть своих детей Лейлита
Мстит там, где недоступна взору
Антилейлитная защита,
Где нет любых изображений
Трёх ангелов, её поймавших,
И из корыстных побуждений
Морской стихии не предавших.
Уже не первый век Лейлита
Мужчин преследует повсюду,
Необычайно плодовита,
Склоняет жертв безвольных к блуду.
Приходит в образе милейшем,
Взлелеянном мужчиной тайно…
Под властью чар её сильнейшим
Ни специально, ни случайно
Не удавалось отстраниться,
Избавиться от зова плоти,
От пелены в её ресницах,
От линий в полуобороте…
Она способна быть прекрасной,
Такой, как вы её хотите,
Желанной, нежной, скромной, страстной,
Горячей, как лучи в зените,
Невинной девочкой и стервой,
Порочной женщиной и леди.
Охотно будет с вами первой,
Любой из женщин на планете.
Приобретёт такие формы…
Хотя, в реальности Лейлита,
Сказать помягче, ниже нормы:
На месте ног торчат копыта.
Ступни пришлось в цепях оставить,
Что ангелы тогда одели.
Поломку эту не исправить,
И крылья сильно почернели.
Брешь между ног (промолвить стыдно)
Пугает холодом могильным,
То как пустыня ненасытна,
То льёт сплошным ручьём обильным.
Где всё узнал? Сама явилась
И рассказала между делом.
От всей души повеселилась,
Когда я восхищался телом.
Сменила несколько обличий,
Предстала в облике реальном,
Поправ известный свод приличий
В своём поступке аморальном.
Сказала, что забавы ради
Сведёт с ума кого угодно.
(Она искусница в кровати,
Ей верится весьма охотно).
Лейлита нежилась, ласкалась,
Сжигала первобытной страстью,
Порой надменно улыбалась,
Как будто упиваясь властью:
«Мужчины – это просто твари,
Послушные в руках умелых,
А я для них подобна каре,
Предмет ночных желаний смелых.
Но дам тебе одну возможность
Забыть дурман прикосновений,
Коль ты, не допустив оплошность,
В каком-то из стихотворений
Меня опишешь честно, прямо,
Без осуждения и лести.
Тогда к тебе я, как к Адаму,
Не возвращусь. Вот слово чести!»
Я написал. Хватило суток,
Чтоб вы прочли мою поэму.
Но, если обойтись без шуток,
Пора закончить эту тему.
И пару слов, на всякий случай,
Хочу теперь сказать Лейлите:
Не будь же сукой приставучей!
Изыди, грешная, изыди!