И если спросят, то мы – страдальцы.
А остальные – счастливый сброд.
И вот, казалось, чего бояться?
Две перекладины. От ворот.
А осень дышит. И всё – по планам.
И разве было, кого терять.
Будильник завтра разбудит рано
утробным звоном монастыря.
И если спросят, то мы не знаем,
и рядом там не стояло нас.
А я привычно хожу по краю.
Но почему-то – как в первый раз.
Картонным танком вгрызаюсь в сопки
на бесконечной, как мир, дуге.
И день короткий, как воздух,
соткан из грусти приторной по тебе.
И если спросят, то мы – не в теме,
кому достался счастливый приз.
А мы любили. А мы хотели.
Да почему-то всё маслом вниз.
Но всё в порядке. Храбрится Троя.
Глумится осень, берёт разбег.
И это вовсе не мир устроен,
а это просто устроит всех.
Да всё в порядке. Мы просто плыли,
несло течением по пути.
А если спросят, то нас счастливей
на свете вовсе и не найти.
Сломали души, пустили корни.
Сводили небо своё к нулю.
А если спросят – молчи и помни,
что я зачем-то тебя люблю.