Муха снова готовится зазимовать в чулане,
как твой пятак, оставленный в чужом кармане,
то есть - моем, на который теперь не купишь водки,
ни, тем более, малую часть Чукотки,
даже смешав ее с золотом, реже - с сережкой в ухе.
Но об этом никогда не расскажешь мухе...
И муха, кажется, стала совсем чужая,
хотя и жужжит, как прежде, Майя вокруг Мамая,
о прошедшем времени, в которое воплотиться
ей легче, крылатой, чтобы заново в нас влюбиться.
Осень - это когда любое общество закругляется, как торнадо.
Жаль только, что и ему в наши края не надо...
Осенью можно пить, не повышая градус,
т.к. завтрашний день тягучее, чем кальв'адос,
задушенный третьими странами и стеклотарой,
проливается узким горлышком, как будто старый.
Но и в нем, как в колоколе, бьющем за смерть тирана,
ударение делается слишком рано.
Временами - вечером, но все чаще - утром,
голосом, ставшим потусторонним, как перламутром,
доносятся нотки, звучащие в каждом шаге,
отдаляющиеся в скомканной, наподобие листа бумаги,
простыне - желанием превратиться в чью-нибудь дочку,
чтобы нечем было поставить точку