Negro de Purcare
Где-то здесь затерялся пиратский корабль
В пирамидах обжитых одесских домов
На костре жарких окон его огрубевшие кости
Небо- флаг, небо- скат, небо- брошенный скальп
Заикавшись пожарищем южных отрад
Как назло, завернется в июльский безветренный кокон
Эй, дружбан, угости, мне бы вечер спасти
В низкопробных отелях тревогу растить
У жестокого самого черствого Черного моря
И не соль в той воде, и не слезы в беде
Держит горло до боли в горячей узде
На губах пьяной девки отрава соленого пота
Город гарью пропах, в елисейских садах
Прифонтанские дачники, чувствуя крах,
Подбирают на рыжей земле переспелые груши.
В этой жаркой глуши швартовать не спеши,
Хуже бури крикливой безветренный штиль,
Все равно твой пиратский корабль съест одесская суша.
Лидия.
Последний луч небесной скатерти
Полночная стянула каракатица,
Поднялись из тенистой заперти
По раздорожью лета запахи.
Их собирали в банки, прятали
На зиму с пряными томатами,
Мелисса спутанными прядями
Сушилась на оконной заводи
Чтоб седина мороза синяя
Запахла сливой и малиною,
Чтоб на январской тихой станции
Засеребрился свод акации
Grand Reserve Cabernet
Ревновать бы тебя, разлевиную, в ложе,
Столь спокойную, дрожью держать настороже,
Будто гордого зверя на тонкой цепочке, Кармен.
Нет здесь верно расписанных партий,
Среди лиц изможденных, истоптанных платьев,
Наш рассказ ради славы сто раз перепела зачем
Эта толстая в пудре грудастая прима-
Андалузска биг-маков и льдистых Мартини,
За нее не отдал бы и грязь прифонарных ночей.
Да! Из рта старой примы мелодию стащишь,
Королевская стерва породы кошачьих,
Применив сто уловок для ловли богатых мышей.
Ты замучай меня, брагоустой изменой,
Накорми всех желающих, хмелем тем пенным,
Что пьянила меня, завлекая и в тысячный раз.
А затем прикоснись томно-вычурной кошкой,
Чуть прохладною похотью красного шелка,
Доиграв этот странный, любовью проигранный фарс
Душа монаха.
Ты оставлен как пес, охранять что- неведомо
( Не удержишь овечку бродяги-души)
Картотекой святых, будто складом заведовать
Воскрешая на праздник кадилом большим
В благодарность прийдя на воскресную исповедь,
Принеся в кузовочке грехов по ноль семь,
Будут блох в бороде твоей бабки выискивать,
Разговевшись не в меру на ранней росе
Сам невинно округлый, обласканный свитою,
По заявке на дачу чиновничью vip,
Въедешь в рай, будто в Канны, дорогой избитою,
Бланк заполнив: «Пост сдан и казна. Поп Архип».
Алозанская долина.
Вот жалость!!! Нет камина.
Так просто было б сжечь
Мою жизнь в двадцать длинную
Как «мир с войной», как речь
Грущу не от усталости,
От пленного огня,
Что ест - как нищий сладости-
Бумагу у меня
В пылу его прожорливом
Колышиться, точь в точь
Обид под сердца жерновом
Скопившаяся желчь
От них мне долю львиную
Не помнить, и любить.
Мою жизнь, в двадцать длинную
Углем трех слов крошить.