Князь повелел собраться всем на тризну,
Возжечь огонь священный Перуна,
И проводить погибших за Отчизну,
В Дружину Бога в Ирий, в Небеса.
Волхвы сложили павших на поленья,
Для смаги погребального костра,
И исполняя Прави повеленья,
Им возносили Славы до утра.
Бойцы стояли стройными рядами,
Смотрели с грустью на друзей своих,
Сраженных в битве ярыми врагами,
Погибших с Честью от мечей чужих,
Верховный волхв из кремня высек пламя,
Возжег Огонь Священный Перуна,
И он взметнулся в небо словно знамя
Явив собой небесного коня,
Костер пылал и в смаге его Света,
В Сворогу шли погибшие бойцы,
Встречали их Смотрители Завета,
Священные Небесные Отцы
Деды с улыбкой радостной и славой,
Усаживали их на праздный пир,
Сурой наполнив братину со здравой,
Провозглашали честь, желали мир.
А на Земле бойцам помин справляли,
Народ кружился плясом вкруг костра,
Кощуны гимны чести воспевали,
Со славой, провожая в небеса,
От Пламя Искры с треском отлетали,
Сгорая мигом в темноте ночи,
Волхвы на гуслях плакали струнами,
Бойцы подняли к Небесам мечи,
Боян воспел погибшим храбам славу,
Главу седую пред костром склонил,
Олег наполнив сурой свою чару,
Погибшим храбам честь провозгласил.
Затем князь приказал своим хоробам
Предателей и Малка привести,
Для правого суда перед народом,
Простые люди мразь судить должны.
Их привели, они упали в ноги,
Перед народом милости моля,
И вскинув руки дрожные к Свороге,
Запричитали слезные слова:
«Простите люди, братья не губите,
Попутал бес нас, разум замутил,
Мы молим вас, родные пощадите,
Все это Малк и жрец их натворил».
Олег смотрел на них презренным взглядом,
Они лизали князю сапоги,
Склонившись перед Чернобожьим златом,
Продали души, Матерь Русь враги.
«Конечно, лучше бы вам жизнь оставить,
Чтоб вытирать с дороги сапоги,
По всей Руси вас трусами ославить,
Чтоб дети пальцем тыкать в вас могли,
Смотрите, Малк, хазар, и тот спокойно,
Ведет себя пред казнью, что же вы?
Встречайте, мрази, смерть свою достойно,
Раз уж достойно жить вы не могли.
За звон златой и мягкие постели
За сытные и сладкие харчи,
За власть над братом и сестрой хотели,
Низвергнуть Русь крамолой в бездну Тьмы.
За все бесчинства и Руси страданье,
Ответ держать по Прави вы должны,
Отдайте людям мразь на растерзанье,
Пусть души русы, отведут свои.
Законом Русской Правды - благой Чести,
Решит вам участь люд Смоленский сам,
Перед Законом мудрости, не лести,
Ответ держать придется строгий вам.
А ты мой враг хазарин, в поединке,
Со мной рубился яростно в сечи,
Решили спор с тобой мы по старинке,
Но что хотел найти ты на Руси.
Русь к вам пожаром войн не приходила,
Не угоняла в рабство ваших дев,
Души своей она вам часть дарила,
За то пришел, ты, в Русь как лютый лев?
Что не хватало золота и власти,
А для чего тебе сии блага,
Из за чего в душе вскипели страсти,
И ты узрил в Руси себе врага?
Сейчас уйдешь ты в Мир Иной со Света,
С собою злато сможешь унести?
Не отвечай, я твоего ответа
Не жду Себя ты сам о том спроси».
Олег смотрел в упор на воеводу,
Хазар, тот взгляд к земле свой потупил,
Князь перевел свой ясный взор к народу,
И у волхвов ближайших вопросил:
А где их жрец, святой отец - меняла,
Скорей всего, в нем кроется ответ,
На тот вопрос, за что война пылала,
Не виден был в дымах пожара свет,
Ну, подойди ко мне, старец, поближе,
Не возбраняется, тебе скажи,
Законом, данным вам, хазарам свыше,
За злато Дух умаслить кривдой лжи?
Ты, вроде, жрец купцу уподобляться,
Над, Духом, возвышая злата власть,
Не Должен, долг твой - против Тьмы сражаться,
Народ учить, в душе, отринуть страсть.
Сие, скажу тебе - мне разум гложет,
Что изрекает Ваш, на то, Покон,
Неужто жрец - Учитель Духа, может,
Предать, за злато свой Святой Закон.
Не бойся, старец, отвечай народу,
Тебя, жреца, не будем мы казнить,
Живым отпустим, с миром, на свободу,
Нам Правда Русская сие велит:
«Жрецов - Хранителей Святых Законов,
Не унижайте, русы никогда,
Пусть даже служат те, для тех народов,
Что в Русь приходят с буйством топора»».
Хазарский жрец пред князем стоял гордо,
Расправив плечи и подняв главу,
Смотря в глаза, ответил очень громко,
Чтоб слышно было каждому врагу:
«Вы все для нас хазар не люди - гои,
Поляне, русь, славены, чудь, мокша,
Слова Аллаха, в Святой Торе строги:
«В убийстве гоя нет для нас греха».
Ведь вы – собаки, гои, а не люди,
И даже хуже чем собака гой,
Должны вас грабить, убивать, в Талмуде,
Так изречен для нас святой Закон».
Олег, внимая старцу удивлялся,
Злобе, реченной Торой, для хазар,
Князь понял, как так смертью воспалялся,
Войной в хазарах, на других пожар:
«Гои речеш? - что сие означает,
Если обратно прочесть, будет Йог
Йог это тот, кто Свой Дух возвышает,
Над блудом Страсти, как учит Сварог.
Значит для вас мы все гои речете,
Гои для вас шелудивые псы,
Сами себе славы чести поете,
Мните что люди одни только вы.
Мерзость тщеславия Тьма чернобога,
Блудом, гордынью ваш разум мутит,
Дух Святой губит Прадеда Сварога,
Ненависть, злобу в душе вам родит.
Блудом гордыней тщеславной внушает,
Вы богоизбранный род на земле,
Тем над другими людьми возвышает,
Так и живете с Тьмой кривды в душе,
А между тем - мы все Божии Дети,
Бог наш Творец, наш Отец Он один,
Солнце одно несет Жизнь в своем Свете,
Каждое племя, людской род - един.
Да, вижу я –ваш Покон чернобожий:
Одна лишь злоба, ненависть вражда,
Хотите род наш извести Сварожий,
За то, войной ведет, на Русь, вас Тьма.
С бесовской истиной, вы - бесы стали,
Аж нацепили на себя рога,
Русь уничтожить, бесы, возмечтали,
Не победить вам русов никогда!
Ну чтож, ступай, пути не исповедны,
Пересекутся наши судьбы вновь,
Так учат нас Святые Млеком Веды,
Дарящие свет, радость и любовь».
Князь приказал отдать врагов народу,
Для правого и божьего суда,
Ибо в устах народа, слава богу,
Всегда являет истина себя.
Смоленск судил по Русской Правде, боги,
Явили, Правь разверзнув Небеса,
Слова народа в гневе были строги,
Приговорил люд мерзость не щадя:
«Предателей порвать через березы,
За блуд измены Роду и Руси,
За издевательства и все угрозы,
Которые от них терпели мы.
Пустить хазара двуконь на кумира,
На чура бога битвы Перуна,
Мы ждали от хазар согласий, мира,
В ответ от них для нас была война.
А остальных таким, судом расправим,
Тому согласно, что он совершил,
Из десяти десятого посадим,
На кол сие Перун установил».