Да, вижу я, ты брат все эти годы,
Напрасно дней под Солнцем нетерял,
Вели тебя твоей Стезею боги,
Хорошую кобылку оседлал.
Мне помниться ты в Рим с Руси подался,
Сопровождая изгнанных попов,
А как в Царьграде, брат мой оказался,
Дойдя до императорских дворцов.
Твой дух велик, не как у всех ромеев,
И виден к христианству в тебе хлад,
Кто ты такой, и как среди плебеев,
Вдруг оказался, мой названный брат.
Все больше, князь, меня ты удивляешь
Умением незримое узреть,
Все очень тонко брат мой примечаешь,
Не в силах правду от тебя скрывать.
Я был рожден на берегах Дуная,
В лесах дремучих Черных сербских гор,
Но так случилось, что планида злая,
Заставила покинуть Отчий двор.
Она меня несла по белу Свету,
Как лист опавший ураган несет,
И я, вручив себя Стрибога ветру,
Вдруг оказался в Риме у ворот.
Проклятый Рим пленил меня развратом,
И безнаказанным распутством своих дев,
Не будь я черногорцем и хорватом,
Меня пожрал бы пеклом Дыев зев.
Огромный город Сатанинской страсти,
Блеск злата рядом с горькой нищетой,
Стремление людей к вершинам власти,
Через предательство, любой ценой.
Удары в спину, тайные наветы,
Двуличие, неправедная лесть,
И, между тем на все у них запреты,
Они не знают, что такое честь,
Сейчас зовут меня Юстинианом,
Но матерью у правдой наречен,
Рожден я сербским русом, брат, хорватом,
И до сих пор чту праведный покон.
В далекий рим ушел мальчишкой юнным,
Мечтая Папу Римского убить,
Хотел Балканы тот давленьем грубым,
В рабов христовых силой обратить.
Там повстречалась мне моя царица,
В нее влюбился сердцем и душой,
Своей красой затмила Свет жар птица,
Мне стала путеводною звездой,
К Роману в ту пору из Цареграда,
В Рим на смотрины привезли красу,
В двенадцать лет, велением Сената,
Решили, не спрося ее судьбу.
Помолвили с убогим Базилевсом,
Погрязшем в оргиях уже тогда,
С развратным, извращенным мракобесом,
Он, словно баба любит мужика.
Я долго думал как мне оказаться,
Поближе к ней и зрить, хоть иногда,
На службу в армию решил податься,
Путь проложить к ней доблестью меча.
При ней всегда была ее охрана-
Проторианцы лучшие бойцы,
Меня с рождения науке храба,
Учили наши волхвы мудрецы.
Сражаясь в битвах яростно и смело,
Себя в сраженьях смертных не щадя,
Врагов разя жестоко и умело,
Я обращу взор Рима на себя.
Начну расти по службе продвигаясь,
На рыцарский турнир так попаду,
А на турнире доблестно сражаясь,
Я – лучший воин, делом докажу.
Как видишь, это, брат мой, все случилось,
Хотя далось сие мне не легко,
О чем мечтал – все явью воплотилось,
И даже трон совсем не далеко.
Но трон мне безразличен если честно,
Нужна мне лишь она – моя любовь,
Конечно, быть на троне, это лестно,
Но для того пролить придется кровь.
Юстиниан у правда, братец славный,
А то, ты, свет, крови не проливал,
Всем доказал - убийца самый главный,
И на тебе, вдруг слезно зарыдал.
Не смей куксить, трон дан тебе Богами,
Иди бери, в том польза для Руси,
А мы тебе, своими топорами,
Всегда поможем в праведном пути.
А если Рим к тебе войной нагрянет,
Или еще там кто не будь лихой,
Я обещаю Русь стеною встанет,
Не бойся, брат, запомни, я с тобой.
А чтоб враги об этом, Светоч, знали,
Прибьем к градам твоим мои щиты,
Пусть видят все глазами - русы с вами,
Там где щиты есть, есть там и мечи.
А ты учи, брат Праведным Поконам,
Народ давно привыкший быть рабом,
Быть может правду возведя законом,
Забудут жить развратом и грехом.
И пусть во тьму учения христова,
Добавят свет славления прави,
Тогда, рабы, быть может, вспомнят сного,
Честь - вот оружье против сатаны.