С берега виден паромщик с веслом.
Плот его хрупок.
Если действительно мне так свезло,
буду не трупом.
Водную гладь нарушает Харон,
согбен и жалок.
Берег похож на осенний перрон
в листьях лежалых.
Тихо скулит постаревший цербер -
бросил хозяин.
Что же ему остается теперь,
кто его взял бы.
Выглядит слишком пустынным Аид:
тени тщедушны,
бочки заделаны у данаид,
глупо и скучно.
Эак и Минос ушли на покой,
больше не судят:
пенсия есть, а тревога на кой?
лучше не будет.
Партию в кости по вечерам,
после Гомера,
а беспокойство по прежним мирам -
это химера.
Раньше был ад, нынче же лишь
дом престарелых.
Цербер, которые сутки скулишь,
ешь из тарелок,
что выставляют тебе старики,
помня о прошлом?!
Ныне кусаться уже не с руки,
зубы раскрошишь...
Скуй из событий, старик Родомант,
цепь, как из бронзы.
Как получилось, что эти дома
больше не грозны,
только печаль вызывают они,
боль от потери.
Эх, легендарные старые дни,
дни и недели.
Так остается грустить о былом,
глядя на берег,
полуистлевшим тревожит веслом
Стикс Рыжий Эрик,
вместо Харона два года как он,
прислан из центра.
Счет оплатил наконец-то Харон
вместе с процентом.