Однажды в пустыне египетской древней,
В краю, где встречались закат и рассвет,
К отшельнику старому в темной пещере
Пришел демон мрака по имени Сет.
Он ласково молвил, кривляясь, танцуя,
"Скажите мне, старче, вы счастливы здесь?
Живете в норе, пыль сухую глотая
И ждете благую Небесную Весть?
Напрасно, милейший, позвольте заметить,
Они там давно уж забыли про вас.
А если и вспомнят, то только смеются
И шлют сюда новый о муках указ.
Вы столько страдали, терпели, боролись,
А с чем? Где объект? Черти, демоны, сны?
С собою вы боритесь, с собственной волей,
С тенями сознанья и глупой луны!
Да, мы существуем, мы поросль злая,
Но что же есть зло, что дает нам Отец?
А то, что дороже всего во Вселенной-
Свободу! И всем униженьям - конец!
Свобода легка и свежа, и прекрасна,
Она так сладка, что утратив ее,
Ты бьешься, как дикая горлица в клетке.
Ты выпустил смысл, душу, счастье свое.
Послушай меня, отрекись от святого:
Святое не то, что всю жизнь ты искал,
Ведь ты заслужил свою долю свободы-
Вкуси и разбей клетку давящих скал..."
"Красиво ты молвишь, - ответил отшельник, -
Но, друг мой, сначала ты выполни то,
Что я прикажу тебе сделать. Подумай,
Что хочешь бери или требуй потом".
Нахмурился Сет, ощетинился, зыркнул.
Подумав немного вздохнул и сказал:
"Ну ладно, согласен, но только быстрее-
Я должен успеть к Люциферу на бал".
Отшельник продолжил: "Не мог бы ты, демон,
Пропеть для меня песню нежную ту,
Что ангелы чистые Богу играют,
Исполни заветную старца мечту.
Коль верно исполнишь, с душевным напевом,
Влагая всю силу, всю искренность, боль,
Тебе в благодарность вкушу я свободы,
Что ты предлагаешь. Теперь же изволь..."
Нечистый смеялся, шипя от восторга:
"Ну, старче, готовься - ты сам мне помог.
Я знаю ту песню, ведь был же когда-то
Рабом, как они - жалок, слеп и убог".
Тут демон запел - он старался на совесть
И в дьявольском гласе послышался звон-
То колокол важный на Церкви Небесной
Прорвался сквозь грешный и злой баритон.
Упала с нечистого шкура больная,
Исчезли рога, все дары лживой Тьмы,
И белые снежные ангела крылья
Простерлись широко, как прежде сильны.
Допев, бывший демон упал на колени,
Он руки заламывал, каясь в грехах,
И крупные чистые истины слезы
Блестели под солнцем на бледных щеках.
"Ты верно исполнил заветную просьбу,
Ты будешь прощен, хоть багаж твой не мал.
Пойдем же со мною", - сказал тихо старец,
А взор его мудростью Бога сиял.