Странники в ночи,
Два одиночки.
Чужаки в ночи –
Но лишь до точки,
Где пересеклись пути.
Черный этюд
И глазах моих видно
Только зимнюю ночь.
(с) Ночные снайперы.
Лос- Анджелес, окрестности клиники Cedars-Sinai (1),
15 мая 1998 г., полночь
Доброй ночи! Я – Доминик из рода Мальпарто, барон по происхождению и вампир по образу жизни.
Меня не понимают Пастухи, ненавидит Конклав как перебежчика, и опасаются Отшельники. Это довольно забавно, они сами друг другу готовы устроить рассвет. Война вышеупомянутых вампирских кланов не имеет большого значения, когда тебе подвластна магия теней и оседланный мной альянс инквизиторов и криминальной семьи Матино очистил весь юг страны. Но я собирался рассказать не о близящейся победе в многовековой схватке, об этом как-нибудь в другой раз.
Меня всегда восхищали смертные. После Обращения (2), разумеется. Они умеют чувствовать и видят солнце. Хотя я тоже могу теперь его видеть, но только через телевизор или лэптоп – вы не представляете, как тоскливо было без него все эти века.
Но больше всего завидую им в двух вещах: они увидят Создателя после смерти и умеют творить сейчас. Они все это умеют, только не хотят или думают, что не хотят. Они творят даже тогда, когда просто улыбаются или говорят. Может, и не все. Некоторые даже хотят быть похожи на нас, зря, конечно.
Несмотря на то, что я – неплохой певец, танцор и музыкант, зуд сделать что-то свое жжет меня изнутри хуже жажды крови. Проклятые не могут сделать хоть что-то плохое, которое потом все равно освистают. Это дар смертных.
Вырезав весь Конклав, я не добьюсь такого удовольствия, какое испытывал Фрэнк Синатра, когда пел перед публикой. Весь свой остаток вечности я буду ждать второго Фрэнки. Что еще остается вампиру-ренегату?
С вашего позволения, я отдам последнюю дань уважения великому менестрелю.
Багровый этюд
You cheating yourself,
If you cheating on me.
Город Sun valley, наши дни.
Ресторан "Южная ночь".
В заведение зашел атлетически сложенный мужчина, одетый в темно-синий костюм, красную рубашку и черные туфли с итальянским носком. Взглянув краем глаза на сцену, он подошел к столику, за которым сидел надменный и элегантный мужчина средних лет. Из-за пятничного наплыва клиентов все столики были заняты. Но никто не просил освободить столик, хотя посетитель ничего не ел и не пил, а только смотрел на сцену.
- Buon giorno (3), сир - при каждой встрече с Домиником Тони «Молчун» нервничал и разговаривал нарочито небрежно и независимо.
- Доброй ночи. – Мальпарто взмахнул рукой, обнажая запонки с сапфировым гербом. - Присаживайся. Как прошла поездка?
«Благодарю покорно. Уважил меня в собственном ресторане».
- Мы убрали эти камешки с ваших ботинок. Сиэтл чист.
«Судьба срок отмерит, и до тебя доберемся, нежить».
- Как птенцы (4)?
- Ничего. Выпендриваются, задирают солдат, но уже обстрелялись, точнее обточились, ха-ха.
«И до них тоже».
- Потери?
- Ваш птенец и два моих солдата.
«Ты никогда не узнаешь, как твой любимец молил о пощаде. Кто вернет мне моих племянников?!».
- Вас кто-нибудь заметил?
«Сицилийцы не оставляют свидетелей, тебе ли этого не знать».
- Нет.
- Теперь посмотри на сцену.
«Ну вот, понеслась нелегкая…»
- Да, сир, какие-то проблемы? – Рука Тони непроизвольно потянулась к пистолету, и даже встретив взгляд Доминика, продолжила движение.
- Ты и все твои потомки принадлежат мне. Ваша семья владеет игорными домами на побережье и покровительством властей не просто так. Как это понимать? Что на сцене делает Аль? Почему он не участвует в рейдах? – пальцы быстро и бесшумно накрутили глушитель на ствол.
«Ты забываешься, высокомерная сволочь. Мы не давали тебе клятву вассала».
- Сир, все знают вашу любовь к музыке. Мой младший сын... – пистолет был снят с предохранителя.
- Как ты смеешь, смертный? Сожалею, что всё так обернулось...
«Ты не получишь моего мальчика, кровосос».
- Забудьте об этом - без меня вы потеряете семью Матино. Давайте послушаем, как он поет. Вас ждет сюрприз, - в обычной неторопливой манере сказал Тони, плавным движением под столом наставляя на вампира «Беретту» с серебряными пулями.
“In Domine padre (5)…”
Синий этюд
Делай что хочешь, и расплачивайся за это (с) А.Кристи.
Худощавый парень в синей рубашке, серых брюках и черных спортивных туфлях напряженно и вдумчиво играл на «Бехштейне». Большинство посетителей были деловыми партнерами семьи и не могли оценить в полной мере виртуозного исполнения Рахманинова. Но вели себя спокойно, «Тихоня» Эл снискал репутацию делового человека.
Музыка всегда помогала ему пережить трудные моменты жизни. Как его путь и иллюзия одновременно, она помогала приобрести душевное равновесие и принять трудное решение, равно как и увести в мир грез. Это был целый мир внутри него, законы которого он не всегда понимал, хоть и жил по ним.
На 25-м году жизни Аль Матино решил порвать с прошлым, ему осточертели охота на вампиров, разборки в игорных домах и рутина в букмекерской лавке. Его призванием была музыка, его даром был голос, а не талант ганфайтера (6), которого он немного стеснялся.
Неделей ранее он решился и подошел к дону:
- Отец, я решил уйти из семейного бизнеса.
- Сынок, тебя не устраивает твоя доля?
- Дело не в деньгах, я просто устал от всего этого. Больше всего от рейдов. А правило гласит: нет рейдов – нет бизнеса.
- И чем же ты займешься, будешь продавать мороженое в парке?
- Пап, зачем ты ерничаешь?
- Не сердись на сварливого старика. Ты уже собрал оркестр?
- Да, ты их знаешь, мы с ребятами всегда играли в мамином ресторане по субботам.
- Приходите в следующую пятницу туда. Помогу тем, чем смогу, ты меня знаешь. И… Доминика тоже возьму на себя.
- Спасибо, я не разочарую тебя, вот увидишь.
Сейчас он не был так уверен в этом. И его била дрожь, как у скаковой лошади. Про этот неизменный мандраж перед выступлением, равно как и войну клана с упырями репортеры никогда не узнают в отличие от всего остального. Отец закончил разговор с Домиником, и Аль включил тумблер микрофона. Звук прозвучал в ушах Аля как выстрел и он прыгнул в неизвестность, навстречу судьбе.
Он запел, и все печали и тревоги ушли прочь от него. Восхитительное ледяное спокойствие при первых аккордах друзей захватило его целиком, и тут же он стал берсерком, рубящим тишину и равнодушие зала. Все остальной мир затаился и исчез за пеленой музыки, песен и зрителей.
Его экспрессия пробила облегающую душу и сердце броню окружающих, он заставил думать о том, что на самом деле их радовало и тревожило. Ласкающие слух звуки превратились в лунную реку, освобождающую самое светлое в душе. Его пение затронуло суть этих потомков крестьян, именно это они хотели сказать, но не могли сделать из-за дефицита времени, возможностей или по какой-то другой причине.
Доминик был сражен наповал, такую гамму чувств он испытывал только трижды: при посвящении в рыцари, при рождении сына и при Обращении. Глубокий бархатный голос открыл ему дверь в мир, где солнце играло на мечах, осаждались замки и жена гордилась победами сына на турнирах, полузабытый мир его первой жизни.
Рядом стоял Тони. Он давно опустил пистолет и не стыдился слез, перед его глазами все еще была дочурка Аля, игравшая на солнечной стороне улицы далекого Эпплтауна. Когда наваждение спало, он оглянулся и понял, что волшебство коснулось всех, кроме Тощего Рэя, оглохшего в перестрелке.
Мальпарто нашел нового короля свинга (7).
Примечания:
1. Место и дата смерти Ф. Синатры. В эпиграфах – отрывки из его песен.
2. Обращение - процесс превращения смертного в вампира.
3. Buon giorno – здравствуйте (итал.)
4. Птенец - молодой и неопытный вампир.
5. In Domine Padre – начало католической молитвы
6. Gunfighter – стрелок-виртуоз (амер.).
7. Свинг – стиль джаза.