Октябрь.
Тихо дремлет запущенный сад.
Тропинки забыли о лете.
Осень! Курится твой аромат -
Дымок жженых листьев чуть светел.
В дожде уныло стоит сирень
В каплях осенних слез.
И тихо склонились на низкий плетень
Ажурные ветви берез.
Чайковский в Клину
Кленовые листья в Клину
Ковром покрыли крыльцо.
Хозяин у Музыки в вечном плену:
Мелькнуло в окне лицо.
Споют часы, тишину прогнав.
Огонь затрещит в камельке.
И снова затем говорит рояль
На струнном своем языке.
Чудо рождается в звуках простых...
Строка нот... Потом снова строка.
И шелест осенних листьев сухих
Услышат другие века.
фон Мекк.
Сухие строгие глаза.
Заботы лоб морщат.
А что внутри? Тоска? Слеза?
Об этом губы молчат.
Женский портрет в столовой висит
В кабинете, в углу стола.
Она сумела себя забыть,
В судьбу его смело вошла.
Дома – дети, дела... Суета!
Лишь письма несут покой:
"У нас давно наступила весна.
Все ли в порядке, друг мой?
Я планами грежу весь день.
Симфонию начал зимой.
В ней борются свет и тень,
Как я со своею судьбой".
Дрогнет в легкой улыбке скула.
Глаза потеплеют на миг -
Так маску отбросив, стоит паяц,
И зал пораженный, притих.