Затмила горизонт Имперская корона.
Ночной лазори зонт сплела заката крона.
В вселенском море зон – великолепье трона.
С Хоккайд до Аризон…
Величество её твердь бережно вспахали,
И скрылось бытиё в бороздок опахале.
Сгустясь в планет кольё почтительно стихали
Сны, помыслы, чутьё.
Забрезжил рубин алого Марса,
Свет в брызгах рябин поступью барса
Прокрался с глубин зимнего царства
В владенья ложбин.
Время условно стрелкой шершавой
Вдруг перешло в-на скипетр с державой.
Сонм красок, словно образ держа свой
Замер бессловно…
Возник лик Отче
Прабожеством.
Сочельник. Ночью
Пред Рождеством.
Прозрачный небосвод роняет звезды-зерна,
Соткав из шелка вод атласный бархат дерна.
Там, где пути развод мглой млечною подернут,
Порхает хоровод.
Колышутся, парят легки, щедры, велики
И сказочно горят плеяд созвездных лики.
Гирлянд-галактик ряд собрал соцветий блики
В сверкающий наряд.
Вязь полутона. Звезд мириада
От Вашингтона до Эр-Риада.
В такт камертона как серенада –
Всплеск баритона.
Небо светилось музыкой Брамса.
Вальс закрутил ось в па реверанса.
И воплотилось, будто пространство
Тихо скатилось…
За позвоночью
Часть – естество.
Сочельник. Ночью
На Рождество.
Раскинут небосклон, ласкаемый ветрами.
Мелодия колонн застыла в чудном храме.
Взгляд, льнущий под углом к столь дивной панораме,
Взят бережно в полон.
Струится снегопад от Мекки и до Рима,
И кружево лампад, кружась неповторимо,
Свивается в каскад, спадающий незримо,
Плывущий наугад.
Снежной постели взбилась перина.
Дни загустели в смоль глицерина.
В взвешенном теле, что балерина, -
Морось метели.
Первый из-подо периферии
Лучик восхода – весть эйфории.
Нового года дверь отвори – и
Вспыхнет свобода…
Узришь воочью
Суть волшебства.
Сочельник. Ночью
В час Рождества.