Наверное, еще бы несколько столетий назад –
Святая инквизиция нашла бы повод –
Обвинить, подрумянить и отправить в ад,
А я не против – ну что такого?
Они сказали мне, что я – исчадие
И уточнили, куда именно мне пойти…
А я не пойму, чего это ради я –
Куда-то еще должна идти?
Они сказали мне – пора отмаливать
Грехи свои в закутке под крестом.
Но я о грехе своем, даже самом маленьком –
Не вспомнила – ни об одном.
Они стали мужчин моих считать – тыкая
Мне списками «жертв» прямо в лицо.
К этой переписи - давно привыкла я,
Всех не пересчитаете, в конце концов.
Говорили, что мерзкая, что порочная,
Что шлюха, что дура, что ведьма и стерва.
А сколько их было? Если быть точными…
То каждый из Них был моим первым…
Они сказали мне – стыда не осталось.
Молиться заставили до рассвета.
Я и молитв не одной не знаю, старалась –
Почему-то «оттуда» нет ответа.
А они надеялись – что оттуда
Мне что – на голову скинут пояс верности?
И тогда сгнивая в пучине древности
Я до конца целомудренной буду.
Нашли дуру! Раз такие мудрые
Сами молитесь при свете свечи.
А я, пожалуй, от замка целомудрия
Первому встречному вручу ключи.
И пусть он единственный, кто ночью звездной
Со мною вместе выпьет любви.
Вот мой ответ: Пока не поздно
Я буду дарить ласки свои.
Ну и что, что я не права, быть может.
Что живу не по Богу, не старой девой.
Ну и что, что даже гипноз не поможет
Мне вспомнить, кто все-таки был – Мой Первый…
И что вы мне, ханжи, – запретите? Умру?
Прелюбодеяние – слово длинное.
Привяжите к столбу позорному, а я задеру
Юбку повыше за вашими спинами.
Задеру и присвистну, а еще и станцую,
Потому что никогда не понять вам,
Что слышно в шепоте страстного поцелуя
Что поет шорох соскользающего платья?
Не хочу спасаться, навсегда выбираю –
Ночи полные страсти, все длинней и пьяней…
Нас много таких, не дошедших до рая,
В квартале Рдеющих фонарей…